Станислас-Андре Стиман - Вынужденная оборона

— Иными словами, вы требуете, чтобы я сообщил мое алиби?

Но комиссар счел, что уже сказал все, что надо. Вновь одним щелчком раскрыл блокнотик и ждал, держа карандаш на весу.

Ноэль ошибки не совершил и заговорил не сразу. Якобы погрузился в глубокое раздумье:

— Постойте-ка… В пятницу… в пятницу? Легли мы, должно быть, в девять… Нет, в тот день мою жену неожиданно вызвали к больной матери.

Толстяк жестом прервал речь своего собеседника:

— Получается, что вы и мадам Мартэн не были вместе в тот вечер?

— Точно так. Она села на поезд в Пон-де-л’Иль в 18.10 и вернулась лишь на следующий день после обеда.

— Можете указать мне фамилию и адрес больной?

— Безусловно. Моя жена — урожденная Гарзу. Ее мать живет в Пон-де-л’Иле, на улице Май, дом 7.

Говоря это, Ноэль стремился обрести спокойствие ума, коего далеко не испытывал. Он-то ожидал, что его станут расспрашивать о его собственном распорядке времени, и вовсе не предполагал, что полиция заинтересуется делами и поступками Бэль. Не смогут ли они через нее добраться до него?

— А вы сами, месье Мартэн, дома оставались?

— Нет, мне было скучно. Сходил в кино.

Толстяк, наверное, ожидал совсем другого, потому что его карандаш строптиво застыл.

— На последний сеанс, конечно? — спросил он, наконец. — На девятичасовой?

— В 9 или в полдевятого, уж и не помню!

— И в какое кино?

— В «Ампир», на Биржевой площади.

— «Ампир»? Я и сам, кажется, совсем недавно там был. Американскую музыкальную комедию смотрели, а?

От этой шитой белыми нитками хитрости Ноэля прямо внутренний смех разобрал. «Так что, подозреваешь? — подумал он. — Ну ладно, я тебя сейчас еще как побалую!»

— Боюсь, что вы ошибаетесь. Наоборот, я смотрел фильм ужасов, который почему-то назывался «Голубой кот». Его жалкий герой, некто Иалмар Ползиг, получивший во время Первой мировой войны деньги за измену, ценой чьей-то крови построил себе на вершине горы Мармарос замок, начиненный всякими ловушками и орудиями пыток, «самую большую могильную яму в мире». Ладно, я уж опущу подробности. Ну, само собой, Ползиг играет в шахматы и является главным жрецом Сатаны. Один из его близких друзей, у которого он похитил дочь или жену, не помню точно, по имени Витус Вердегаст, нормальное такое имечко, в конечном счете отправляет его в ад. Сущий Эдгар По, пересмотренный Голливудом.

Это объяснение вроде бы прикончило комиссара. Он рассовал по карманам блокнот и карандаш и с трудом поднялся, на сей раз окончательно.

— Полагаю, что мадам Мартэн не скоро вернется?

Ноэль удивленно поднял бровь:

— Да, не скоро. А что, моих показаний вам недостаточно?

— Мне и ее показания тоже требуются. Но это не к спеху. Я могу еще раз вернуться.

— Она мне сказала, что собирается снова съездить к матери, завтра или послезавтра. Как правило, ее можно застать сразу после обеда.

Комиссар направился к двери. Проходя мимо мольберта с портретом Рэнэ, он остановился.

— Мадам д’Юмэн, не так ли?

Ноэль выразил удивление:

— Вы знаете Рэнэ?

— Вчера с ней впервые познакомился: надо было задать ей несколько вопросов, как и вам. Очаровательная молодая женщина, не правда ли? Общение с ней, наверное, особо укрепляет супружеское согласие в семьях ее подруг?

Ноэль так не ожидал замечания в этом роду, что у него прямо дух захватило, и он не ответил на «до свиданья» комиссара. Он глядел, как тот осторожно спускается по лестнице, останавливается, чтобы застегнуть перчатки, высоко поднимает шляпу, приветствуя проходившую через двор мадам Эльяс, хозяйку магазина игрушек:

— Добрый день, мадам.

— Добрый день, месье комиссар.

Через секунду Ноэль кубарем слетел по лестнице:

— Одну минутку, мадам Эльяс! Хочу только спросить: вы знаете мужчину, который только что отсюда вышел?

— Ну, конечно, месье Ноэль. Он расследует дело авеню Семирамиды, говорят.

— Когда вы с ним впервые встретились?

— Вчера после обеда. Хотел с вами поговорить, да вас дома не было.

— Он вас допрашивал?

— Не совсем. Спросил только: «Не знаете ли, был ли дома месье Мартэн вечером в прошлую пятницу?»

— И что вы ему ответили?

— Что могу поклясться, что вы никуда не выходили, потому что свет горел и радио было слышно, когда я через двор проходила. Ничего в этом нет плохого, месье Мартэн?

Нет, конечно!

— Знаю я этих полицейских! В таких делах всегда неплохо, когда есть кто-то, кто может дать свидетельство в вашу пользу.

— Это так, само собой. Спасибо большое, мадам Эльяс.