Марио Пьюзо - Последний дон

– Так уж получилось.

– Ты поругался с Данте? Он такое чудище!

– Данте нормальный парень, – возразил Кросс. – Мы просто дурачились. Он такой же шутник, как дядя Пити.

– Данте – грубиян. – Сейл снова поцеловала Кросса, крепко сжимая его ладони. – Мой отец зарабатывает такие деньги, что собрался купить дом в Кентукки и “Роллс-Ройс” двадцатого года выпуска. У него уже есть три антикварных автомобиля, а в Кентукки он намерен держать лошадей. Хочешь взглянуть на машины? Приходи к нам завтра. Тебе ведь всегда нравилось, как стряпает моя мама.

– Завтра мне нужно возвращаться в Лас-Вегас, – сказал Кросс. – Я теперь работаю в “Занаду”.

Сейл еще крепче сжала его руку.

– Ненавижу Вегас. Отвратительный город.

– А по-моему, классный, – улыбнулся Кросс. – И как ты можешь его ненавидеть, если ни разу там не была?

– Люди приезжают туда, чтобы спустить на ветер с трудом заработанные деньги, – с юношеским пылом возгласила Сейл. – Слава Богу, мой отец не играет! Не говоря уже о низкопробных девицах из кордебалетов!

Кросс рассмеялся.

– Теперь буду знать. Я ведь всего лишь даю там уроки игры в гольф. Никогда не видел, что творится внутри самого казино.

Девушка понимала, что он подтрунивает над ней, но не подала виду.

– Если я приглашу тебя навестить меня в колледже после начала учебного года, ты приедешь?

– Обязательно, – заверил Кросс. В этой игре он обладал гораздо большим опытом, нежели она. Он ощущал ее невинность и в том, как Сейл держит его за руку, и в том, что она не имеет ни малейшего представления ни об истинных занятиях своего отца, ни о Семье. Он понимал, что предпринятая ею наивная попытка сближения продиктована внутренними процессами, по завершении которых в ее теле окончательно восторжествует зрелая женщина, и был искренне тронут этими доверчивыми полудетскими поцелуями.

– Давай-ка лучше вернемся к остальным, – предложил Кросс, и они, все так же держась за руки, вернулись на лужайку, где шумел праздник.

Ее отец Вирджинио первым заметил их и, потерев пальцем о палец, шутливо пожурил:

– Ай-я-яй! Как не стыдно! – а затем обнял обоих.

Этот день запомнился Кроссу на всю жизнь своей невинностью, белоснежными нарядами детей в честь воскресения Христа и тем, что в этот день он наконец узнал правду об отце.

После возвращения Пиппи и Кросса в Лас-Вегас отношения между ними сложились уже по-другому. Пиппи почувствовал, что сын узнал его тайну, и теперь в обращении с ним проявлял подчеркнутую, временами даже чрезмерную заботу. А Кросс с удивлением обнаружил, что его отношение к отцу не переменилось и что он по-прежнему его любит. Он не мог представить себе жизни без отца, без Семьи Клерикуцио, без Гронвельта и отеля “Занаду”. Все это была его жизнь, и она ему нравилась. Однако в его душе зародилось и стало расти нетерпение. Нужно было делать новый шаг.

Выйдя из своей квартиры на Пасифик-Пэлисейдс, Клавдия Де Лена села в машину и поехала к дому Афины в Малибу, по дороге обдумывая аргументы, которые могли бы убедить Афину вернуться к работе над “Мессалиной”.

Для самой Клавдии это было не менее важно, чем для киностудии. “Мессалина” – первая картина, поставленная по сценарию, вышедшему исключительно из-под ее пера. До этого Клавдия занималась только тем, что переделывала в сценарии романы, переписывала и исправляла чужие писания или работала в соавторстве с кем-нибудь.

Помимо этого, она являлась сопродюсером “Мессалины”, а это давало ей незнакомое доселе ощущение власти. Не стоило забывать и о весьма внушительной сумме, которую должна была принести ей картина в случае выхода на экран. Деньги обещали быть очень большими. После этого Клавдия смогла бы подняться на следующую ступень карьеры и стать сценаристом-продюсером. Она была, пожалуй, единственным человеком к западу от Миссисипи, не рвавшимся в режиссеры. Ремесло режиссера требует жестокости по отношению к другим людям, а это претило Клавдии.

Между ней и Афиной существовали не просто отношения коллег, работающих в одном бизнесе, а подлинная дружба. Афина умна и знает, какое огромное значение имеет для карьеры Клавдии “Мессалина”. Но что удивляло Клавдию больше всего, так это страх, испытываемый подругой перед Бозом Сканнетом. Раньше Афина никогда и никого не боялась.

Что ж, возможно, предстоящая встреча поможет выяснить, чего именно боится Афина, и не исключено, что тогда удастся ей помочь. Разумеется, Клавдия просто обязана остановить подругу, не допустить, чтобы та собственными руками разрушила свою карьеру. Кто, как не она, Клавдия, знает все подводные камни и скрытые ловушки, которые таит в себе их работа!