Берт Исланд - №1 в Чикаго

Ночной клуб на южной окраине Чикаго, там, где начинались негритянские кварталы, назывался «Морибан». В клубе было двенадцать девочек — белых и черных — и четыре костюма… на четверых. Маловато!

В этот тоскливый вечер Рони Рэсс зашел в «Морибан» не с каким-то дальним прицелом, а так — посидеть спокойно и выпить. Когда выступали герлс, Рони поворачивался спиной к стойке, лицом к маленькой сцене. Прикидывал.

Около полуночи он решился: взял столик в боковой нише и пригласил одну из девочек. Ее звали Элла. Это была длинноногая шоколадная красавица с берегов Карибского моря. Они с Рони пили калифорнийское шампанское, потом танцевали медленный танец, болтая о том, о сем. Наконец, он перешел к делу:

— Когда ты свободна?

Элла усмехнулась, сделала вид, что раздумывает — пусть считает, что у нее все вечера расписаны на десять лет вперед, — поиграла бусами из искусственного жемчуга, взяла ниточку в рот, чтобы Рони полюбовался ее ослепительными зубами.

— Если хочешь, можешь провести со мной субботу и воскресенье, — сказала она.

— Цена? — уточнил он.

— Десятая часть стоимости «кадиллака».

— Когда встретимся? — согласился Рони, утвердительно кивая.

Элла выловила из глубокого декольте маленькую записную книжечку и медленно начала листать.

— Скажем, через пару недель?

— Нет, слишком долго. Ожидание не в моем характере. Предлагаю встретиться послезавтра.

— И что ты можешь мне предложить? — Элла сощурила глаза. Густые ресницы легли на щеки.

— Придумывай, и все свершится, — похвастался Рэсс. — Мой дом на берегу озера. Яхта. Мясо на вертеле. Виски… А вечером — шоу по телевизору.

— Ну, что ж, посмотрим, — сдалась она. — А как насчет аванса?

— Исключается. Я деловой человек. Расплата наличными после доставки.

— Ладно, — согласилась девушка. Запас слов у нее был явно невелик. Договорились, что Рони заедет за ней в пятницу вечером, и он записал ее адрес.

Элла докурила сигарету и встала. Уходя, она нежно погладила его по щеке. Рэсс не распознал профессионального жеста и обрадовался.

Она прошла к сцене, подала знак оркестру и грациозно взяла микрофон. Издали казалось, будто это гвоздика на длинном стебле.

Джаз заиграл, и Элла томным голосом запела испанскую песенку. В такт песне она покачивалась и прищелкивала пальцами. Дважды она одарила Рони нежным взглядом.

Когда она захотела улыбнуться ему в третий раз, его уже не было в зале.

…Пробираясь на стоянку к своему «шевроле», Рэсс обронил небрежно наброшенное на плечи пальто. Поднял его и, распахнув дверь, швырнул на заднее сиденье, словно наказал за непослушание. И тут он обнаружил, что в машине кто-то есть.

— Добрый вечер, приятель! — раздался картавый голос. — Держись так, будто меня здесь нет. И не дергайся! Если ты хоть на секунду забудешь, что я здесь и что должен мне подчиняться, то… гроб тебе обеспечен. Трогай, дьявол тебя возьми!

У Рэсса вспотели ладони. Он включил мотор и поехал.

— Налево! — скомандовал пассажир, как только они вырулили со стоянки. Рони выполнил команду. Теперь он чувствовал себя несколько увереннее, «По существу, он не может мне ничего сделать, — подумал он. — До тех пор, пока руль в моих руках и машина слушается меня, он в моей власти. Кому охота разбиться о стену какого-нибудь дома?»

Новый приказ прервал течение его мыслей:

— Еще раз налево!

Рони бросил взгляд на незнакомца.

— Смотри на дорогу! Поворачивай!

Теперь Рони почувствовал между лопаток дуло пистолета — не меньше 45 — го калибра. Дыра в спине — вещь опасная, чаще всего смертельная, и Рони повернул налево. Правда, не без возражений:

— Эта дорога ведет в Калнет-Бич.

— Точно!

От пассажира разило дешевым одеколоном. Рэсс спрашивал себя, что этому человеку нужно. Он его не знал, никогда не видел. Стал вспоминать все свои знакомства за последние годы. Прошелся по всей своей жизни — особенно придраться было не к чему. Может быть, он иногда позволял себе грубое словцо, но при этом никого не обижал. Иной раз выезжал на красный свет и немного мухлевал с налогами, так это обычное дело. Оставлял девчонок — так разве это грех?! Не было ничего, что могло привлечь внимание таких, как его теперешний пассажир…

Не может же быть, чтобы они… Нет, это не лезет ни в какие ворота. Это было бы все равно, что отменить по своей воле закон всемирного тяготения. Рони Рэсс сказал себе, что с ним ничего не может случиться.