Берт Исланд - №1 в Чикаго

Гарнер выкурил одну за другой пару сигарет и стал отыскивать укромное местечко, где можно было бы отсидеться до завтрашнего вечера. Вспомнил, что дальше, там, где начинается крутой берег, есть намытые дождями и ветром пещеры, входы в них прикрыты колючим густым кустарником.

Память не подвела: он нашел удобное лежбище и заполз в него, постарался заснуть, но… промозглая сырость пробирала до дрожи. Выпил полфляги кофе, почувствовал странную тяжесть, захотелось спать. Тянуло вниз, будто к ногам привязали пудовую гирю и бросили в реку.

Он опускался все ниже и ниже, все глубже и глубже… а дна все не было. И вдруг ему показалось, что веревка, которая связывала его с поверхностью, оборвалась. Он стал задыхаться и… проснулся.

Рассвело.

Гари на четвереньках выбрался из пещеры, осторожно выглянул из-за кустов: берег был пуст.

«Бегом марш!»— приказал он себе. Но руки и ноги не слушались, суставы будто окостенели.

Гари с трудом выпрямился. Сделал, покачиваясь, несколько шагов и повалился на низкорослый кустарник. Он провалялся так довольно долго, натужно дыша, собираясь с силами. Потом открыл глаза и сказал себе: «Еще минуточку передохнешь и встанешь!»И в это мгновенье он увидел его опять.

Наверху, на шоссе, стоял черный «бьюик», тот, который он видел ночью. Гари зажмурился и снова широко открыл глаза. «На свете много „бьюиков“, — сказал он себе. — Каждый день три тысячи машин этой марки сходят с заводского конвейера в Детройте. Кроме того, я сегодня не в форме. А если все же это тот самый» бьюик?"

Рядом с машиной стоял человек. На таком расстоянии Гари не мог разглядеть его как следует, но ему показалось, что человек смотрит в бинокль и ищет кого-то на берегу.

« Я вижу „бьюик“ в четвертый раз, — рассуждал про себя Гарнер, — человека — в первый». Инстинктивно он подался назад, понадеявшись, что его не заметят. Хотя он и чувствовал себя разбитым — ныли руки и ноги, — но чувства его обострились. Все наблюдения четко отпечатывались в мозгу, как на фотопленке. Гарнер подсознательно ощущал опасность, которая исходила от человека, привалившегося спиной к машине.

Гари прополз через колючий кустарник в пещеру и затаился.

Прошло немало времени, чтобы снять токи овладевшего им напряжения. Потом он ощупью нашел свою сумку, прикончил содержимое фляжки и сунул в рот сигарету. Внезапно опять навалилась страшная усталость, такая, что он не смог даже прикурить. Сигарета выпала из пальцев, и Гари покатился в тревожное бездонье сна.

Просыпался он бесконечно долго. Долгое время продолжал блуждать в путанице только что оставленного сна. Наконец, сознание его прояснилось, он с трудом уяснил, где находится и почему.

В берег бились и откатывались волны. Приближался вечер. Гари выполз из своего убежища, прохладный ветер освежил его. Перекинув сумку через плечо, он медленно побрел вдоль берега." Бьюика" не было видно. Гари вдруг стало страшно. «Ты болен, — сказал он себе. — Тебе не выдержать испытания. Гари Гарнер, ты слишком поздно взялся за опасный трюк. Слишком поздно!..»

Он подумал о Саре и ему захотелось домой, только домой.

Гари поскользнулся на глине, когда прыгал с шоссе через канаву. Невдалеке находился его дом. Он пересек поле и пошел к яблонькам, росшим в саду. Света в окнах не было. «Раненько Сара легла спать», — подумал он. Гари было любопытно, какое у нее будет лицо, когда он объявится. Сначала она испугается, а потом наверняка обрадуется.

Ему надо как следует поесть, принять ванну, а потом спать до последнего автобуса. На этот раз он попадет прямо в яблочко.

А вот и входная дверь. Она открылась легко, потому что он знал, как приподнять снаружи щеколду. Дверь в кухню была, конечно, опять не заперта — Сара или забыла ее запереть или посчитала это ненужным. Того, что существуют воры, она не признавала. Даже удивительно, что она так легко согласилась помочь ему в этом деле. Что ни говори, а они пошли на обман страховой компании. Кто может понять женщину? Никто.

Кухня была насквозь пропитана запахами подгоревших тостов и стиральных порошков. Гари зажег свет в прихожей и с трудом поднялся по лестнице. Перед дверью в спальню он замер, шепотом произнес имя жены, но она не отозвалась.

Он вошел в комнату. Постель была не застлана, Сары дома не было. «Наверное, в кино умотала, — подумал он с досадой. — Ладно, хоть в кино, а не в полицию».

Приблизился к зеркалу — на подбородке темнела щетина. Он решил побриться. Сначала прикинул: когда Сара может вернуться? Он готов ждать ее до одиннадцати, даже до половины двенадцатого.