Эд Макбейн - Изверг

Из кино они вышли одуревшими. Было шесть часов. Клинг предложил пойти выпить и поужинать. Клер, не иначе как в порядке самозащиты, согласилась, заявив, что это лучшее, что они могут сделать.

И вот они сидели в ресторане на самом верхнем этаже одного из самых шикарных отелей и через огромное окно смотрели на реку. За рекой мигала реклама.

Вначале на ней засветилось: "МОЖНО".

Потом надпись продолжилась: "МОЖНО ЖАРИТЬ" и снова: "МОЖНО ПЕЧЬ". А потом снова: "МОЖНО"...

- Что будете пить? - спросил Клинг.

- Пожалуй, виски с содовой, - ответила Клер.

- Не коньяк?

К столу подошел официант. Выглядел он не более романтично, чем Адольф Гитлер.

- Будете что-нибудь пить? - спросил он.

- Виски с содовой и мартини.

- С лимоном, сэр?

- С оливкой, - ответил Клинг.

- Слушаюсь, сэр. Желаете меню?

- Благодарю, потом, когда выпьем. Хорошо, Клер?

- Да, отлично, - сказала она.

Они сидели молча. Клинг смотрел в окно.

"МОЖНО ЖАРИТЬ"...

- Клер?

- Да. "МОЖНО ПЕЧЬ"

- Ну, просто ужасно, да?

- Прошу вас, Берт...

- Этот дождь... и это кошмарное кино. Я не хотел, чтобы так вышло. Я хотел...

- Я знала, что все так и будет, Берт. Я ведь пыталась вам объяснить, не так ли? Разве я вас не предупреждала? Разве я не говорила, что я самая унылая девушка на свете? Зачем вы настояли, Берт? Теперь я себя чувствую как... как кто?

- Не хочу, чтобы вы себя чувствовали как... как не знаю кто, - прервал он. - Хотел только предложить, чтобы... чтобы мы начали все сначала. Прямо сейчас. Забудем о том, что было.

- Ох, зачем все это? - спросила Клер. Официант принес напитки.

- Виски для дамы? - спросил он.

- Да.

Клинг поднял бокал "мартини".

- За новое начало, - сказал он.

- Ну, если вам угодно переводить продукт, - ответила она и тоже выпила.

- Что касается вчерашнего вечера...

- Я думала, что мы собирались начать все сначала.

- Я только хочу вам объяснить. Меня забрали двое из криминальной полиции и отвели к их лейтенанту, который потребовал, чтобы я перестал заниматься убийством Дженни Пэйдж.

- И вы перестанете?

- Да, разумеется. - Он умолк. - Я слишком любопытен... допустим, но...

- Понимаю.

- Клер, - спокойно спросил он. - Что с вами?

- Ничего.

- О чем вы думаете? В мыслях вы совсем не здесь.

- Что-что?

- О чем вы думаете?

- Я не думала, что это заметно. Простите.

- Заметно, - подтвердил Клинг. - Кто это был? Клер покосилась на него.

- Вы лучший сыщик, чем я думала.

- Для этого не нужно быть великим детективом, - ответил он.

В голосе его звучали грустные ноты, словно подтверждение его подозрений остудило весь его пыл.

- Мне не мешает, что вы грустны или разочарованы. Многие девушки...

- Не в том дело, - перебила она его.

- Много девушек грустных и разочарованных, - продолжал он. - Их оставит парень или просто они перессорятся, - ну, как обычно кончаются все романы...

- Не в этом дело, - отрезала она, и, взглянув через стол, он увидел её затуманенные слезами глаза.

- Эй, послушайте, я...

- Прошу вас, Берт, не надо...

- Но вы же сами сказали, что это был мужчина. Вы сказали...

- Ничего, - ответила она. - Ничего, Берт, - и закусила губу. - Ничего. Был один парень, и я по нему с ума сходила. Мне было семнадцать, как Дженни Пэйдж, а ему девятнадцать.

Клинг ждал. Клер подняла бокал и отпила из него. С трудом проглотила, потом вздохнула. Клинг молча наблюдал за ней.

- Я встретила его в клубе "Темно". Мы безумно полюбили друг друга. Знаете, как это бывает, Берт? Так случилось и с нами. Мы строили такие планы... грандиозные планы. Мы были молоды, сильны и любили друг друга.

- Не... не понимаю.

- Его убили в Корее.

За рекой засветилась реклама: "МОЖНО ЖАРИТЬ". Над столом повисла тишина. Клер уставилась на скатерть. Клинг нервно потирал руки.

- Так что не спрашивайте меня, почему я хожу в "Темпо" и как дурочка вожусь с детишками вроде Хада и Томми. Вновь и вновь я ищу его, Берт, вы понимаете? Ищу его лицо, его голос, его юную красоту...

- Вам не найти его, - твердо сказал Клинг.

- Я...

- Вам не найти его. Нет смысла пытаться. Он мертв и погребен. Он...

- Я не хочу вас слушать, - заявила Клер. - Проводите меня домой, пожалуйста.

- Нет, - отказался он. - Он мертв и погребен, а .вы хороните себя заживо, делаете из себя мученицу, ведете себя как вдова в трауре. В двадцать лет! Что, черт возьми, с вами происходит? Вы что, не знаете, что люди умирают ежедневно? Вы этого не знаете?

- Замолчите, - крикнула она.

- Вы не видите, что губите сами себя? Из-за детской любви... из-за...