Андрей Курков - Последняя любовь президента

Я беру Светлану за руку. Ладонь у нее горячая. Мы встречаемся взглядами. Она явно нервничает. Мне передается ее беспокойство, и я не выпускаю ее ладонь до приземления.

Вертолет аккуратно опускается на крышу четырехэтажного здания, прямо в центр нарисованного «прицельного» круга. Это мы оцениваем, уже выбравшись из винтокрылой машины.

Медсестра в белом халатике, из нагрудного карманчика которого свисают часики, как медаль «За взятие Берлина», уводит нас от вертолета. Света придерживает обеими руками волосы. Меня тоже искусственный вертолетный ветер подталкивает в спину, хоть я и несу два тяжелых чемодана, а на плече у меня болтается кожаный портплед.

Через полчаса мы уже обживаем двухкомнатный люкс в гостинице на берегу Цюрихского озера. Собственно, это не совсем гостиница, а скорее реабилитационный пансионат. Здесь есть маленький парк с выходом к пляжу, своя машина «скорой помощи», дежурный врач и медсестры. А все остальное – как в хорошей гостинице: телефон, телевизор с обычным набором спутниковых каналов, в ванной – круглое вогнутое увеличительное зеркало на штативе для подробного изучения прыщей на физиономии, махровые халаты, махровые тапочки.

Я выхожу на балкон, смотрю на озеро, смотрю на плавающие по нему яхты. Отсюда до кромки воды метров пятьдесят-шестьдесят. На берегу стоят скамеечки, и на одной из них я узнаю сидящего ко мне спиной Диму. Быстро же он поселился!

– Светлана, сходим к озеру? – предлагаю я.

– Нет, милый, я прилягу. Мне нехорошо!

Когда через несколько минут я возвращаюсь в спальню, Светлана уже спит, улегшись на бок. Да, думаю я, с таким животом спать неудобно. Главное, чтобы было удобно животу и тем, кто в нем живет. Нашим малышам. Появившись на свет, они продолжат быть главными. А живот Светланы займет свое прежнее, менее значительное место в нашей жизни и, наверно, принесет ей еще много беспокойств, пока она будет стараться всеми возможными способами уменьшить его до начальных размеров, чтобы снова он звался животиком и чтобы можно было ходить на пляж и в бассейн в открытом купальнике. Эти переживания Светланы были мне хорошо известны. Об этом говорила она вслух в любом общественном «женском» месте, будь то парикмахерская или приемная врача, где на журнальных столиках лежали глянцевые дамские журналы, заполненные фотографиями топ-моделей, рекламирующими купальники и нижнее белье.

– Можно? – Я останавливаюсь возле скамейки за спиной Димы.

Он нехотя отрывает взгляд от воды. Оборачивается. Смотрит на меня молча несколько мгновений. Потом кивает.

Я присаживаюсь на другой край скамеечки. Между нами не больше метра.

– Как Валя?

– Отдыхает, – отвечает он, возвратив взгляд на озеро.

– Сегодня тринадцатое? – спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, какое сегодня число.

– Ну и что? – отвечает он. – Погода отличная. Солнце и ветерок теплее, чем в Лейкербаде! А вон на том берегу, видишь, вилла с белыми колоннами!

В его голосе присутствует какое-то непривычное нервное дребезжание. Словно он боится чего-то.

Я молчу, а он продолжает восхищаться белой виллой на противоположном берегу. Восхищается минут пять и вдруг резко замолкает.

– Я в Киев не вернусь! – вдруг твердо заявляет он, не сводя глаз с противоположного берега.

Я наблюдаю за маленькой учебной яхтой. Девчонка лет тринадцати в пухлом красном спасательном жилете пытается управиться с небольшим непослушным парусом. Ей никак не удается перебросить его на другую сторону. Ветер то и дело нагибает парус вместе с яхточкой к самой воде, но она тут же, схватившись за фал, нависает над поднявшимся над водой бортиком и выравнивает яхту. По крайней мере, этот прием она уже хорошо усвоила.

Говорить с Димой мне больше не хочется.

Мы с ним замечательно молчим. Я не против молчать с ним хоть до самого двадцать седьмого октября. Так будет спокойнее и мне, и ему. А потом мы поздравим друг друга с рождением детей и начнем собираться назад, в Киев.

Киев. Декабрь 2015 года.

События прошлой ночи не дают мне покоя. Точнее, не события, о которых мне ничего не известно, а результат. Результат совершенно скандальный, и просто необходимо, чтобы он не стал газетной темой. Пока я мирно спал на Десятинной, кто-то похитил из моего кабинета легендарный диван майора Мельниченко.

Я сижу за столом. Смотрю на неожиданную дырку в интерьере кабинета и жду генерала Светлова.

Поразительно, что охрана Администрации президента ничего не видела. Есть, правда, еще система видеонаблюдения. Так что, как заверил меня Коля Львович, на ее видеопленках все «отражено».