Куинн Фосетт: Братство Майкрофта Холмса

— А это ещё зачем? — в лёгкой растерянности спросил я.

— Потому что вы должны казаться человеком, желающим предпринять сомнительные действия, которые помогут ему восстановить утерянное положение. Вам следует дать понять окружающим, что вы были доверенным лицом некоего богатого промышленника, а тот незаконно уволил вас по навету ревнивых коллег. Или придумайте какую-нибудь ещё историю о несправедливости. Пусть они предполагают, что вас отправили со срочным поручением в какой-то отдалённый город в Азии или Египте, а возвращаться оттуда в Англию вам пришлось за свой счёт, хотя денег у вас не было. — Он мрачно улыбнулся. И пожалуй, вам не повредит, если вы между делом бросите, что, принимая решения, следовали указаниям звёзд.

— Но я почти ничего не знаю об этом, — горячо возразил я. Это было совершенной правдой; к тому же весь мой опыт и образование восставали против астрологических изысканий.

— К тому времени, когда вы закончите ленч, я приготовлю кое-какие заметки. Хорошенько запомните их содержание, и вы сможете обосновать причины своих действий. — Он постоял минуту посреди кабинета, покачиваясь с носков на пятки. — А теперь оставьте меня наедине с этими шифрами. Я разобрался с одним, но второй более сложен.

Я немедленно ретировался и отправился переписывать заметки, сделанные мистером Холмсом предыдущей ночью. Я ежедневно занимался этим, но сегодня моё внимание то и дело отвлекалось от привычного занятия: я пытался представить, что же являет собой предприятие, в которое я оказался вовлечён.

Вскоре вернулся Тьерс и приготовил в гостиной лёгкий полдник из холодного ростбифа и корнуэльской похлёбки. На его лице застыло мрачное выражение, двигался он скованно. Когда он раскладывал на столе серебряные приборы, я, к своему удивлению, заметил, что его руки дрожали. Когда Тьерс подал мне свежезаваренный чай, я осведомился о здоровье его матери и заметил, что он вздрогнул.

— Она угасает, мистер Гатри. — У него перехватило горло, но он справился с собой. — Говорят, ей долго не протянуть, несмотря на всё, что для неё делают. Спасибо за заботу.

— Вам удаётся ежедневно проводить с ней какое-то время? — спросил я, наливая себе чай.

— Я провожу с ней всё своё свободное время, — чуть слышно ответил он, словно надеялся, что тишина поможет продлить дни его матери. — Когда конец уже так близок… Мистер Холмс очень великодушен. Он знает, что это долго не протянется.

— Э-э… — Я пытался найти наиболее тактичные слова, но в это время Тьерс сам ответил на мой невысказанный вопрос.

— Я говорил с её врачом не больше часа тому назад. Он сказал, что она проживёт самое большее восемь-десять дней.

— Мне очень жаль, Тьерс. Остаётся надеяться лишь на то, что она избавится от земных страданий. — Я не мог найти слов, которые дали бы истинное утешение в этот момент, и говорил фразы, предписанные обычаем.

— Аминь, мистер Гатри, — заключил Тьерс и оставил меня наедине с чаем.

Я почти закончил работу с записками Майкрофта Холмса, когда он собственной персоной явился в гостиную и позвал Тьерса, чтобы тот подал ему еду. Усаживаясь за стол, он окинул беглым взглядом вошедшего слугу.

— Жаль, что вашей матери приходится принимать лауданум.

— Спасибо, сэр. Благодаря этому она спит, — сказал Тьерс, нимало не удивившись сказанному.

Но я ещё не привык в полной мере к способностям моего патрона и, как только Тьерс вышел из комнаты, довольно резко спросил:

— Откуда вы узнали о лаудануме?

Холмс взглянул на меня с лёгким нетерпением.

— Неужели вы не заметили у него в кармане ложку, обёрнутую в промасленную салфетку?

— Нет, — признался я. — Но почему я должен был обратить на неё внимание? И какое отношение она может иметь к лаудануму?

— Тьерс очень осторожный и методичный человек, если он порой ошибается, то из-за перестраховки. Он никогда не оставит ложку, в которой содержался опасный препарат, но аккуратно заберёт её с собой. О чём должен думать такой предусмотрительный человек, с тех пор как его мать узнала, что скоро умрёт? — Он махнул рукой, обрывая разговор, и мрачно добавил: — Должен сказать вам, что опиаты ужасная вещь. Когда я был совсем молодым, моя собственная мать пыталась преодолеть свои несчастья с помощью этого проклятого зелья, а потом оно продолжило свою разрушительную работу в моём младшем брате. — Холмс потряс головой и резко сменил тему. — Похоже, что мне в конце концов удалось разгадать второй шифр. — Бросив на стол небольшой бювар, он опёрся на него локтем и принялся крутить в пальцах цепочку от часов. — Это было чертовски ловко сделано, и мне пришлось очень тщательно подбирать слова. Автор документа — человек больших и недобрых знаний. Помяните моё слово: обнаружить его будет всё равно что заглянуть в преисподнюю.