Лев Корнешов - Последний полет «Ангела»

— Это такой застывший лед. Вот тот, в сером костюме, постоянно шляется за границу и привозит маме всякие диковинные штучки…

Мужчину в сером Алексей узнал, это был директор самого крупного в городе научно-исследовательского института. Пренебрежение, с которым Гера говорила о нем, свидетельствовало, что особого уважения ни его научные, ни исследовательские заслуги у нее не вызывают.

Алексей чувствовал себя среди этих людей неловко, он был чужим, ему нечего было здесь делать. Вести светские беседы он не умел, да и не хотел, торчать застывшим изваянием в каком-нибудь дальнем углу нелепо.

— Зачем ты меня позвала? — спросил он Геру.

— Чтобы ты на них посмотрел.

— Какая в том необходимость? Ты ведь прекрасно понимаешь, что в этом мирке я чужой.

— Кошмар и катастрофа… — притворно вздохнула Гера. — Ему предлагают познакомиться с удивительными персонажами современной человеческой комедии, а он недоволен. Кстати, ты должен усвоить, что связи в наши дни ценнее бриллиантов. Раньше говорили: «Этот человек стоит столько-то». Сейчас, понизив голос, произносят с уважением: «Этот человек вхож в дом… допустим, Ивана Ивановича… А вот тот каждую неделю играет в преферанс с Петром Петровичем…»

Гости Алевтины Васильевны переместились к роялю. Очевидно, музицирование тоже входило в программу таких вечеров. Хозяйка дома подошла к Алексею и Гере.

— Ах, молодость! Теперь я понимаю, почему Герочка от вас без ума.

— Она мне никогда этого не говорила, — сдержанно ответил Алексей. Он не знал, как держать себя с этой дамой.

— Еще скажет, не сомневайтесь. Материнское сердце не проведешь. Не правда ли, Герочка у нас — сплошное очарование?

Гера фыркнула, злая гримаска скользнула по лицу и исчезла, растворилась в безразличной улыбочке:

— У нас всегда предпочитают знать реальную стоимость.

— Злюка, — сделав вид, что не обиделась, кокетливо проворковала Алевтина Васильевна. — Тебе не идет, милочка, хамство.

Ого, отметил Алексей, мадам может за себя постоять, ишь какой блеск в глазах!

— Скажи еще, что мамочка желает счастья и добра, — не унималась Гера.

— Разве ты в этом сомневаешься? Мы для тебя ничего не пожалеем, — Алевтина Васильевна почти вплотную придвинулась к Алексею. Можно было не сомневаться, что говорит она это искренне и действительно ничего не пожалеет для своей дочери из того изобилия, которым окружила себя. — Прошу тебя только, не груби Тэдди, не надо всем портить такой приятный вечер.

Зазвучала музыка, и Алексей с удивлением отметил, что за роялем — незаурядный музыкант. «Кто это?» — спросил Алевтину Васильевну. Она назвала известную в кругах любителей музыки фамилию, объяснила, что маэстро в городе на гастролях, но вот выбрал свободный от концертов вечер, откликнулся на приглашение.

Алевтина Васильевна явно гордилась своим «салоном» и желала, чтобы Алексей тоже заметил, как у нее мило, уютно и какие интересные люди здесь собираются. Выглядела она молодо, и даже косметика не старила ее, наоборот, умело подчеркивала серые глаза, матовый цвет лица, длинные ресницы, которыми она мило «хлопала». Вот только голос… Мягкий, доверительный, он время от времени выходил из повиновения, и тогда слова хозяйки дома звучали жестко, гортанно — так иногда переругиваются с покупательницами рыночные торговки. Это было чисто профессиональное — Алевтине Васильевне постоянно приходилось вышибать «дефицит» для своего универмага, укрощать строптивых продавцов и не в меру привередливых покупательниц.

— Вам нравится у нас? — не удержалась и спросила она Алексея.

— Не знаю еще, — стараясь, чтобы ответ не прозвучал резко, сказал Алексей. — Столько впечатлений…

Это уже позже придут мысли о том, на какие средства можно приобрести дорогие ковры, резную мебель, оригинальные картины в массивных рамах из красного дерева. А пока его подавляло обилие вещей, словно бы выставленных для обозрения. Он не мог сказать, со вкусом они подобраны или так, по случаю, не было у него житейского опыта общения с обитателями таких вот, похожих на антикварные магазины, квартир. Майор Устиян, наверное, серьезно бы сказал: и хорошо, что у вас нет такого опыта, лейтенант.

— Ну что это я к вам прицепилась? — Алевтина Васильевна вспомнила о своих обязанностях хозяйки. — Побегу дальше. Вам, наверное, лучше будет вдвоем. Воркуйте, пожалуйста.

Пока они разговаривали, отец Геры, Станислав Валентинович, накинул плащ и ушел, тихо прикрыв дверь.