Лев Корнешов - Последний полет «Ангела»

— Зовите меня просто Теодор, — предложил заместитель Алевтины Васильевны. Он не без юмора добавил: — Друзья зовут меня Тэдди, но по всему видно, что такие штучки вам не по вкусу.

Был он таким, каким изобразила его в разговоре с Алексеем Гера. Высокий, спортивный, одет с той особой тщательностью, которая нынче в моде у деловых, серьезных людей. Уходили в недавнее прошлое джинсы и пестрые куртенки, в которых щеголяли седовласые преуспевающие граждане и гражданки, дабы придержать ускользающую молодость и оттенить свои материальные возможности, полезные связи: непросто достать фирменные вещи… Уважающие себя люди теперь предпочитали строгие костюмы без всяких там клеток и легкомысленных кантиков.

«Для каждого времени своя одежка», — изрекла однажды Алевтина Васильевна. Вот и Теодор Петрович предпочитал, чтобы при взгляде на него вспоминались строгие, требовательные руководители коллективов, у которых даже внешний облик свидетельствует о любви к дисциплине и порядку. У себя в универмаге однажды пришлось ему вникать в конфликт, возникший между продавцом и шумной, крикливой очередью, выстроившейся за импортными костюмами. Теодор Петрович пытался спокойно, с достоинством растолковать крикунам, что полученная партия костюмов незначительна, что-то около трех десятков, устраивать очередь до соседнего дома просто нет смысла. «Сам небось нахапался! — заорала какая-то наглая покупательница. — Ишь, вырядился!» — «Фабрика «Большевичка», — Теодор Петрович охотно расстегнул пуговицу пиджака, отвернул полу и показал фирменный ярлык. Это, как ни странно, произвело на очередь успокаивающее впечатление. А секретик был простеньким: к импортному изделию пришивалась этикетка отечественной фабрики. Теодор Петрович ничего не имел против родных комбинатов массового пошива, но предпочитал импорт.

Алексей поймал себя на том, что слишком уж пристально рассматривает Теодора Петровича — только ли потому, что этот элегантный, словно только что сошедший с обложки киножурнала тип набивается в мужья Гере? «А чего? — подумал Алексей, — такой ведь действительно обеспечит ее икрой, билетами на заезжих эстрадных знаменитостей, вояжами в Сочи и бриллиантами на шею. Но ведь все равно сядет…» — эта быстро мелькнувшая мысль доставила удовольствие.

— Не смотрите на меня так косо, молодой человек, — доброжелательно улыбнулся Теодор Петрович, — мы с вами действительно соперники, но в разных возрастных и весовых категориях. Герочка сама выберет.

Он словно бы выставлял напоказ свою привлекательность.

— Я уже выбрала! — громко сказала Гера. — Папа, ты хоть усвоил, что я тебе представила своего жениха?

Алексей хотел объяснить, что Гера шутит, но девушка крепко сжала руку: помолчи. И он ничего не сказал, не возразил. Гера это отметила, благодарно заглянула ему в глаза, оживилась, раскраснелась, потащила Алексея от одних гостей к другим, и скоро он уже вконец запутался, кто есть кто в собрании чинных, хорошо воспитанных людей.

В этой квартире музыка звучала приглушенно, люстры горели вполнакала, здесь говорили вполголоса, и рюмки поднимали, не чокаясь, без звона. Алевтина Васильевна, неслышно проплывая по комнате, зорко следила за тем, чтобы все было в порядке на столиках, не убыли орешки в вазах и не остывал кофе, принесенный домработницей в накрахмаленном переднике.

Таких больших квартир Алексею еще не доводилось видеть, семьи его друзей жили в стандартных двух или (роскошь) трехкомнатных квартирках типовых домов, где потолки низко нависали над головами, а коридоры напоминали узкие пеналы.

— Ничего себе устроились, — сказал он Гере.

— Мой папа известный хирург, — напомнила, она.

— Я понимаю…

— Моя мама не менее известная торговая деятельница, — с непонятной интонацией продолжала девушка.

— Не заводись, — предупредил Алексей, уже несколько узнавший ее характер. — Я не хочу быть свидетелем семейных драм.

— Пожалуйста, обойдись без своей юридической терминологии, — Гера явно нервничала, она не могла сдержать себя, говорила колкости и от этого нервничала еще больше.

— Я и в самом деле впервые в такой роскошной квартире, — примирительно объяснил Алексей.

— Такие вот гнездышки разбросаны по всему городу. Пока вы строите лучшую жизнь, некоторые ее уже имеют.

— В этом городе тридцать процентов семей еще живут в коммунальных квартирах, — резче, чем хотел, проговорил Алексей.

Она добилась своего, неприязнь ее постепенно передавалась и ему. Гера налила в хрустальный стакан сок, бросила разноцветные шарики, объяснила Алексею: