Андрей Анисимов: Восточное наследство

— Не пришлось бы тебе лететь в Тбилиси и выручать правительство дружественной Грузии, — пошутил Бобров, приняв телефонограмму.

Саркисов вернулся к больнице и, снова проделав с «Хондой» антиугонную процедуру, скрылся в дверях. Дима с пакетом припасов грустно разглядывал афишу. Продукты, нарезанные и запечатанные в целлофан, были быстро распакованы и сметены. Иноземные копчености красивыми тонкими ломтями уходили внутрь, не оставляя выраженного вкуса.

«Что-то солоноватое и влажное», — подумал Ерожин, запивая молоком иноземную нарезку. И вспомнил ташкентский обед с Насыровым и его слова: «Вы, москвичи, привыкли проглатывать еду, как куры».

Петр Григорьевич, закончив трапезу, вновь развернул телеграфный бланк. Долго разглядывал его, о чем-то размышляя. Мысль так и не сформировалась во что-то определенное.

Саркисов отработал до пяти вечера и поехал на Ленинский проспект, зашел там в аптеку, затем развернулся в сторону центра.

Ерожин позвонил Боброву и попросил прислать кого-нибудь из женщин в салон на Новый Арбат в качестве своей жены. Пусть та найдет Галю и подстрижется. Бобров усмехнулся и обещал поручение выполнить.

— Вечно ты чего-нибудь придумаешь, Ерожин. Записывай из своей биографии. Ты посетил Фергану с седьмого по двенадцатое июля одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года.

Записал? Доволен? — Ерожин поблагодарил. — Ты жмот. Одними благодарностями уходишь. Баллистам бутылку обещал. Я — за «спасибо», — пожурил Бобров.

— Ладно, разберемся, — пообещал Ерожин.

Саркисов торчал в баре на Тверской. Тянул безалкогольное пиво и заигрывал с проститутками. Невдалеке томился Коля Маслов. Ерожин сидел в машине и мучительно пытался припомнить день рождения Нади. Звонить и спрашивать об этом у девушки было не по-джентльменски. Ерожин решил справиться у Аксенова. Подошел Кроткий.

— Петр Григорьевич, привет. Сижу на даче из последних сил. Ты же меня разоришь, — заворчал Сева.

— Как здоровье Веры? — поинтересовался Ерожин.

— Пока так же. Сипит. От врача отказалась.

Бабушка с Лидой лечат ее травками, — ответил Сева.

Ерожин объяснил, что боится пропустить день рождения Нади и оставить ее без подарка, надо знать точное число.

— Откуда я знаю, сейчас, спрошу у Ивана Вячеславовича, — растерялся Кроткий.

— Ты своей жены день рождения знаешь? — допытывался Ерожин.

— Своей, конечно, знаю. В августе. Двадцатого. При чем тут Надя?

— Если предположить, что они родились в один день, число можно вычислить, — рассмеялся Ерожин.

— Совсем из ума выжил. Скорей лови убийцу. Я больше арестованным сидеть не могу.

Меня тут на диете держат, — пожаловался Кроткий.

Ерожин отключил мобильный телефон и принялся подсчитывать.

— г-Деньги считаете? — поинтересовался Дима.

— Скажи, женщины всегда девять месяцев ребенка вынашивают? — не обращая внимания на вопрос Вязова, спросил Ерожин.

— Бывает, семимесячных рожают, — со знанием дела сообщил Дима. Ему жена три месяца назад подарила сына, и он имел большой объем информации по данному вопросу.

— А больше девяти бывает? — продолжал допрос Ерожин.

— У слоних, кажется, бывает, а у женщин не слыхал. — Вязов на полном серьезе стал размышлять над вопросом Петра Григорьевича. — Точно, больше девяти не могут. Плод созреет и начнет там такое творить. Не приведи Господи!

— Тринадцать месяцев! — восторженно крикнул Ерожин.

Дима вытаращил глаза.

— Женщина — тринадцать месяцев?!

— Нет, у меня тут свои подсчеты.

Дима замолчал и, на всякий случай, решил с подполковником быть поосторожнее. Три часа прошли без изменений. Маслов два раза выходил и рассказал, что Гарик клеит девочек.

Судя по всему, те не хотят бесплатно, а Гарику не хочется платить. Он желает обойтись своим обаянием.

В половине десятого вечера Саркисов вышел с тощей размазанной девчонкой и повел ее к «Хонде».

— Нашел, — буркнул Дима, заводя движок.

— Сговорились, — подтвердил Маслов, усаживаясь в машину.

По дороге пытались прослушать разговор Саркисова с его новой подругой. Мешали помехи. Но общий смысл сводился к музыке. Девушка любила песни Газманова и открылась, что могла бы отпустить певцу любовь совершенно бесплатно и в том количестве, который певец запросит.

— Чем я хуже? — допытывался Гарик.

— Ты не Газманов, — объясняла девица и напряженно хихикала.

— Вот дура, — не выдержал Дима, стараясь держать дистанцию, укрываясь в потоке.