Стенли Эллин: Самая дорогая бутылка в мире

— Нет, по правде говоря, друг мой, ваше вино решает для меня трудную проблему. Скоро наступит знаменательный день, пятая годовщина моей свадьбы, и я не знал, как нам ее отпраздновать. Потом меня озарило. Лучше всего открыть «Сент-Оэн» и выяснить, сохранил он еще свои качества, так ли безупречен, как во времена зрелости? Что может глубже тронуть женщину при подобных обстоятельствах?

— Тем хуже, если вино погибло, — возразил я. Моя рука так сжимала чек, что бумага стала теплой. Мне хотелось разорвать его, но я был не в силах.

— Неважно. Беру весь риск на себя, — заявил Кассулас. — Конечно, вы тоже должны присутствовать и сами оценить вино. Я настаиваю. Это событие запомнится надолго, чем бы оно ни закончилось. Небольшая компания, за столом только четверо — и бутылка «Сент-Оэна».

— Украшением стола должен стать антрекот, — вздохнул де Марешаль. — Разумеется, телячий. Он прекрасно подойдет к вину.

Они добились своего: я сдался. Медленно сложил чек на сто тысяч франков и сунул в бумажник. В конце концов, я занимаюсь виноторговлей ради заработка.

— Когда вы собираетесь устроить обед? — спросил я. — Помните, необходимо, чтобы бутылка несколько дней находилась в стоячем положении, прежде чем вы нальете вино в графин.

— Естественно, я это предусмотрел, — ответил Кассулас. — Сегодня понедельник; обед состоится в субботу. Времени более чем достаточно, чтобы прекрасно подготовиться, вплоть до мелочей. В среду я распоряжусь, чтобы в столовой поддерживалась соответствующая температура и там подготовили специальный столик, где должен стоять «Сент-Оэн», пока не уляжется осадок. Потом комнату на всякий случай запрут. К субботе осадок полностью уляжется. Но я не собираюсь переливать вино в графин. Его будут наливать прямо из бутылки.

— Рискованно, — заметил я.

— Нисколько, если держать ее твердо. Вот так. — Кассулас вытянул сильную короткопалую руку, которая вряд ли дрогнет. — Да, такое замечательное вино заслуживает, чтобы его наливали именно так. Думаю, мсье Драммонд, теперь вы видите, что я готов при необходимости пойти на риск.

У меня появилась веская причина вспомнить эти слова, когда через несколько дней я встретился с Софией. Она позвонила мне рано утром и спросила, не смогу ли я позавтракать с ней в ресторане и поговорить наедине. Полагая, что приглашение связано с ее собственными планами семейного торжества, я охотно согласился. Но благодушное настроение испарилось, как только я увидел юную супругу Кассуласа за столиком тускло освещенного полупустого зала. Она выглядела очень испуганной.

— Что-то случилось? У вас неприятности?

— Все очень скверно, — жалобно отозвалась она. — И вы единственный, к кому я могу обратиться, мсье Драммонд. Вы всегда были так добры. Вы мне поможете?

— С удовольствием. Если объясните, в чем дело и что от меня требуется.

— К сожалению, придется. Вы должны услышать правду. — Мадам Кассулас судорожно вздохнула. — Все очень просто. У меня была связь с Максом. И Кирос узнал.

Сердце у меня упало. Я ни в коем случае не желал вмешиваться в подобные дела.

— Мадам — беспомощно произнес я, — вы должны сами уладить отношения с вашим супругом. Поймите, я не могу касаться таких вещей.

— Ну пожалуйста! Если бы вы только попытались понять…

— Не вижу, что здесь нужно понять.

— Очень многое! Кироса, меня, наш брак. Я не хотела выходить за Кироса, и вообще ни за кого. Но родные просто выдали меня замуж. Что я могла сделать? С самого начала это было ужасно. Для Кироса я только красивая безделушка, он совсем меня не любит. Бутылка вина, которую он у вас купил, для него дороже, чем я. Со мной он как каменный. А Макс…

— Понимаю, — утомленно произнес я. — Макс показался вам совсем другим. Ему вы очень дороги. По крайней мере так он говорит.

— Да, он действительно говорил это, — вызывающе сказала мадам Кассулас. — Не знаю, был он тогда искренним или нет, но я нуждалась в таких словах. У женщины должен быть мужчина, который признается, что она дорога ему, иначе у нее вообще ничего нет. Но я поступила ужасно эгоистично, подвергая Макса опасности. А теперь, когда Кирос о нас знает, ему грозит страшная беда.

— Почему вы так думаете? Ваш супруг когда-нибудь высказывал угрозы в его адрес?

— Нет, он даже не обмолвился, что знает о нашем романе. Но ему все известно. Могу поклясться. Это чувствуется по тому, как он со мной обращается в последнее время, какие замечания отпускает: будто наслаждается шуткой, в которую посвящен только он один. И мне кажется, это как-то связано с бутылкой «Сент-Оэна», которая заперта в столовой. Вот почему я просила вас помочь. Вы разбираетесь в таких вещах.