Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По

Миссис Франт вспыхнула и сказала, что я должен извинить ее за слепую материнскую любовь.

Через мгновение лакей принес мне чай и лампу. Сумрак покинул углы комнаты, а вместе с ним исчезла и странная интимность нашей беседы. Но миссис Франт задержалась. Я спросил ее, какого режима мы с Чарли должны придерживаться, пока находимся здесь. Она ответила, что мы могли бы заниматься по утрам, днем гулять, а вечером снова садиться за книги на короткое время.

— Разумеется, возможны изменения, — она крутила обручальное кольцо на пальце. — Никто не может предсказать, как будут развиваться события. Мистер Шилд, я не…

Она замолчала, услышав шаги на лестнице. В дверь постучали, и вошли миссис Керридж и Чарли.

— Я его видел, — сказал Чарли. — Сначала я решил, что он умер, он лежал не двигаясь, а потом услышал дыхание.

— Дядя проснулся?

— Нет, мадам, — ответила миссис Керридж. — Аптекарь дал мистеру Уэйвенху микстуру, и он крепко спит.

Миссис Франт встала и потрепала сына по волосам.

— Тогда сегодня устроим тебе маленькие каникулы?

— Я пойду посмотрю на кареты, мама.

— Хорошо, но не задерживайся, возможно, дядя проснется и захочет тебя видеть.

Вскоре я остался один в длинной узкой комнате. Я выпил чаю и где-то час читал. Устав сидеть на месте, я решил выйти купить табаку.

Я спустился по главной лестнице. Когда до прихожей с мраморным полом оставался всего один пролег, из комнаты внизу вышел, тяжело дыша, старик. Его нельзя было назвать высоким, но он обладал крепким телосложением и был широкоплеч. Густые темные волосы тронула седина, а на толстом лице доминировал большой крючковатый нос. Из одежды мне запомнились темно-синий сюртук и эффектный, но неаккуратно повязанный шейный платок.

— Ха! — воскликнул он при виде меня. — А вы кто такой?

— Меня зовут мистер Шилд, сэр.

— Что, черт побери, еще за мистер Шилд?

— Я привез мастера Чарльза из школы, где служу учителем.

— Гувернер Чарли? — старик говорил зычным голосом, который, казалось, вылетал из глубин его груди. — А я было подумал, что вы священник, из-за этого вашего черного пальто.

Я улыбнулся и поклонился, посчитав это шуткой.

За спиной старика появился как всегда элегантный Генри Франт.

— Мистер Шилд, добрый день!

Я снова поклонился.

— К вашим услугам, сэр.

— Не знаю, почему вы с Софи решили, что мальчику нужен учитель, — проворчал старик. — Держу пари, он в школе получает все необходимые знания. Современные дети и так слишком много знают. Мы воспитываем поколение трусов!

— Ваши взгляды на воспитание молодежи, — заметил мистер Франт, — заслуживают самого основательного изучения.

Мистер Карсуолл взялся за стойку перил, посмотрел на нас через плечо и громко рыгнул. Забавно, что в присутствии этого старика все казались менее значительными, чем обычно. Даже Генри Франт рядом с ним словно уменьшился в размерах. Старик что-то проворчал и, раскачиваясь, как дерево на ветру, стал подниматься по лестнице. Франт кивнул мне и пересек прихожую, устремившись в другую комнату. Я застегнул пальто, взял шляпу и перчатки, вышел и вдохнул влажный ноябрьский воздух.

Альбемарль-стрит — тихое, мрачное место, на которое легла печать смерти. Ноздри наполнил едкий запах угля. Я перешел дорогу, оглянулся и посмотрел на особняк. На мгновение в окне гостиной на втором этаже мелькнуло чье-то лицо. Кто-то стоял перед окном — бесцельно обозревая улицу или наблюдая за мною? — и затем спрятался в комнате.

Я быстро двинулся в сторону Пиккадилли, к ее огням и суматохе. Чарли сказал, что хочет посмотреть на кареты, и я знал, куда он отправился. Во время моего длительного выздоровления, когда я жил с тетушкой, я иногда приходил на Пиккадилли и наблюдал, как экипажи стремительно подъезжают к знаменитому постоялому двору «Белая лошадь» и отъезжают от него. Половина мальчишек Лондона всех возрастов и сословий мечтала о том же.

Я энергичным шагом вышел на Пиккадилли, петляя вдоль улицы и пробираясь через оживленную толпу к табачной лавке. В лавке было полно народу, и только через четверть часа я вышел оттуда с упаковкой сигар.

В нескольких шагах впереди меня, прижавшись друг к другу от холода, под руку шли мужчина и женщина. Мужчина поднял трость и окликнул проезжавшего возницу. Он помог даме сесть в коляску, и мне показалось, что его рука скользнула по груди женщины, хотя не могу сказать, намеренно или случайно. Она, еще не забравшись внутрь, повернулась и шлепнула его по щеке с шутливым упреком. Это была миссис Керридж, а щека, по которой она шлепнула, тоже оказалась знакомого оттенка.