Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По

— Я у вас в долгу.

Роуселл отмахнулся:

— Я всем сердцем хотел помочь вам, но миссис Рейнолдс гордая женщина, она не приняла от меня почти никакой помощи. Единственное, что мне удалось сделать, так это уменьшить юридическое бремя, которое ей пришлось нести после вашего ареста. А позднее я с радостью помог миссис Рейнолдс привести ее собственные дела в порядок. Когда она почувствовала, что конец уж близок, я предложил ей попробовать найти для вас место секретаря, но она предпочла сначала попытаться устроить вас к Брэнсби. Она сказала, что не хочет злоупотреблять моей добротой. А после ее смерти я уже и сам познакомился с вами.

— Мне жаль, что я стал причиной вашей размолвки с миссис Роуселл.

— Вашей вины здесь нет, — кончиком пальца мистер Роуселл превратил голову лисицы в паука. — Сам не знаю почему, но я так и не нашел случая рассказать миссис Роуселл о своей былой привязанности. Не то чтобы я скрывал сей факт, скорее это suppressio veri [36] Сокрытие истины (лат.). , а не suggestio falsi. [37] Утверждение лжи (лат.). В конце концов, это было так давно, да и само слово «привязанность» звучит слишком громко. Между нами не было ни помолвки, ни даже устной договоренности. Но, как я уже сказал, в сочельник я выпил, наверное, больше обычного в честь праздника, и у меня развязался язык, а разум утратил бдительность.

— Возможно, мне стоит написать миссис Роуселл и объяснить все обстоятельства?

— Благодарю, но я не думаю, что это поможет. К величайшему сожалению, за столом, кроме нас, сидели ее тетушки и кузины, и это подсыпало соли на рану. Как оказалось, миссис Роуселл неправильно истолковала мои слова, хотя это вполне понятно, вина здесь полностью на мне, и сделала ошибочный вывод, который мог бы быть вполне уместен в одном из ее романов. Это было невыразимо болезненно. Слезы, обвинения, мол, я предал ее в собственном доме и отнимаю хлеб у наших детей и заслуживаю всяческого презрения. Миссис Роуселл — женщина очень упрямая, и если уж вбила что себе в голову, то ее трудно переубедить.

Мистер Роуселл замолчал. Моей же первой реакцией стало облегчение: несмотря на все добродетели мистера Роуселла, я обрадовался, что он не превратился внезапно в моего отца. Теперь я понял причину его доброты и уважал его за это. Сердце матушки сделало правильный выбор, хотя ее разум и наложил на него запрет. Что же до миссис Роуселл, то неудивительно, что мое появление на пороге дома так разъярило бедную женщину. Мне было жаль их обоих: если миссис Роуселл поверила, что я незаконнорожденный сын ее супруга, которого, словно кукушонка, подбросили в ее гнездышко, тогда оба они несчастны в кругу семьи с того самого злополучного рождественского обеда.

— Как назло, я вынужден был отлеживаться в постели в тот день, когда вы приходили. Я слышал шум внизу, хотя и не понял его причины. Остальное вы знаете. Жаль, что мне пришлось разыскивать вас в такой неподходящий момент. Я нашел бы вас быстрее, если бы нанял детектива, но, услышав от мистера Брэнсби об абсурдных обвинениях, решил, что лучше не вовлекать третью сторону.

— Могу я быть с вами откровенен, сэр? Во вторник на Гонт-корт меня спрашивали сразу двое. Вторым был Аткинс, а вот первый…

— Вы опасаетесь, что мистер Карсуолл мог пустить кого-то по вашему следу?

— Я не знаю, чего мне бояться. Тот первый тип расспрашивал обо мне детей, хозяйка велела ему убираться, но он к тому моменту уже успел выяснить, что я снимаю там комнату. Она считает, что это был какой-то частный детектив, возможно, он раньше служил на Боу-стрит.

— Вы не сделали ничего плохого, мой мальчик. Возможно, лучший выход — остаться там, где вы сейчас живете, и позволить событиям идти своим чередом. С другой стороны, если мистер Карсуолл собирается подать на вас в суд, ему необходимы доказательства, — мистер Роуселл перегнулся через стол — его лицо стало беспощадным, он снова превратился в адвоката, добродушный толстяк исчез. — Здесь кроется что-то большее, чем кажется на первый взгляд. Я читал в газетах о леди, умершей в январе в леднике Монкшилл-парк в результате неудачного падения. Ну и, разумеется, про намерение мисс Карсуолл выйти за сэра Джорджа, без сомнения с богатым приданым. Но я теряюсь в догадках, как все это может отразиться на вас и какова возможная причина, по которой мистер Карсуолл вас преследует.

Я наклонился, сунул руку между правым ботинком и чулком, выудил оттуда маленький сверточек, завернутый в квадратный кусок холста, и положил на стол между нами. Я, слой за слоем, развернул ткань. Нам подмигивало траурное кольцо Амелии Паркер.