Эд Макбейн - Румпельштильцхен

— И она тоже может подтвердить это?

— Я уверен, да.

— Сколько времени вы знакомы?

— Месяца два или три; должно быть… подождите-ка минутку, мы познакомились через какое-то время после Дня Благодарения.

— Вы состоите в близких отношениях?

— Не настолько близких, чтобы она начала лгать и выгораживать меня, когда речь зашла об убийстве.

— Вы хотите сказать, что ваши отношения носят случайный характер.

— Я бы просто сказал, что это нормальные, обдуманные отношения между мужчиной пятидесяти шести лет и сорокасемилетней женщиной. Вот как бы я хотел обрисовать вам сложившуюся ситуацию.

— Мистер Миллер, я был бы вам очень признателен, если бы вы на некоторое время воздержались от звонков мисс Хайбель, до тех пор, пока мы сами с ней не поговорим.

— Если вы собираетесь к ней…

— Да.

— Дома вы ее все равно не застанете. По крайней мере в рабочее время. Она работает в фирме, торгующей недвижимостью, что в бухте Тимукуан.

— Благодарю вас, я постараюсь разыскать ее там.

— Она уходит из офиса в пять.

— Спасибо, мистер Миллер, я снова хочу напомнить, что вы имеете право закончить беседу в любой момент, если…

— Да перестаньте вы меня все время предупреждать. Я вообще еще не собираюсь заканчивать.

— Как вы уже знаете, ваша внучка…

— Мы что и про Элисон тоже будем говорить? Послушайте, ну ради Бога! Я ведь только что возвратился с ее похорон, ее ведь только что на моих глазах в землю опустили!

— Если вы не желаете, мы не станем ни о чем вас спрашивать.

— Ведь это… эх черт возьми, ладно уж, давайте ваши вопросы, чтобы уж сразу покончить со всем.

— Тело вашей внучки нашли в восемь-тридцать вечера в прошлую пятницу, это было восемнадцатого января. Экспертиза установила, что смерть наступила в районе шести часов вечера, и мистер Миллер, в связи с этим, мне хотелось бы услышать от вас, где вы находились в тот день между половиной пятого и половиной девятого вечера.

— Я был с женщиной по имени Гретель Хайбель в ее доме на Вествью Роуд, что на рифе Фэтбак.

— Вы хотели сказать Гретхен.

— Нет, Гретель.

— Вы сказали…

— Гретель. Это сестра Гретхен.

— А-а…

— Вот так.

— И какой у нее адрес?

— Такой же, как и у Гретхен, 642, Вествью.

— Они живут в одном доме?

— Да, сэр.

— И вы были с…

— Я приехал к ним в пятницу в половине шестого, чтобы выпить и посидеть там вместе с Гретель и Гретхен. Гретхен пригласили куда-то на ужин, и поэтому она покинула нас около семи. А мы вдвоем с Гретель остались ужинать, а затем вместе провели ночь.

— Кто-нибудь из вас выходил куда-либо между…

— Нет, сэр, мы никуда не выходили. Я пробыл там с пяти вечера в пятницу до примерно часов четырех утра следующего дня, когда я встал и ушел. Я отправился к себе домой, потому что Стэн Хоппер и Дик Олдхэм должны были заехать за мной, чтобы потом нам всем вместе отправиться на рыбалку.

— А что, никто из сестер Хайбель не слышал в тот вечер о смерти вашей внучки?

— Не знаю, как Гретхен, ее той ночью дома не было. Но ни я, ни Гретель не включали ни телевизора, ни радио — у нас был заведен проигрыватель — и поэтому мы с ней вообще ничего о том не слышали. И я вам уже говорил, что я однозначно не поехал бы никуда, если бы только знал, что мою… внученьку мою маленькую… что ее убили.

— Где я могу видеть Гретель Хайбель?

— У нее дома.

— Она находится там в течение всего дня?

— Да, она работает дома. Рисует иллюстрации для детских книжек.

— Мистер Миллер, может быть вы хотите добавить что-либо к уже сказанному вами? Или разъяснить? Или изменить?

— Не-а. Не хочу.

— Хорошо. Это все.

Блум выключил магнитофон и обратился ко мне:

— Ну, что ты думаешь?

— А ты уже имел беседу с теми дамами?

— Еще нет. Я подумал, что нужно будет дождаться, пока Грэтхен — это та из них, что торгует недвижимостью — вернется домой из своей конторы. И тогда уж можно будет убить сразу двух зайцев. Да, правильно, это она работает в бухте Тимукуан. А Гретель иллюстрирует книжки. Эх, черт побери, когда же и мне наконец исполнится лет пятьдесят или шестьдесят… За прошедшие выходные Кениг с Миллером трахались намного больше, чем мне это удалось за последние две недели у себя в доме на Авенида-дель-Сол. Ты знаешь, почему моя жена так обожает наш с ней дом там? Потому что ее отца звали Сол. Я уже говорил ей, что «Сол» в переводе с испанского означает «Солнце». Она же мне на это заявила, что ее вовсе не интересует, что «Сол» означает в переводе с испанского, потому что для нее «Сол» всегда значило только одно — это Сол Фишбейн, да упокоит Господь его душу. Вот так мы и живем на Авениде-дель-Сол, в этом доме, выстроенном в стиле гасиенды, и за последние две недели я не трахался вообще ни разу, а все потому, что я сижу все на этой, мать твою, диете, и если хочешь знать, у меня нет на это сил.