Валерия Вербинина - Аквамариновое танго

В Авиньоне было страшно скучно, но начальство ценило мое усердие, а еще больше то, что я никогда не создавал им никаких проблем. Я казался им идеальным служащим. Целыми днями я отстукивал на машинке всевозможные рапорты и выслушивал жалобы сослуживцев на их жен и их рассуждения о рыбалке, политике и коммунизме. И когда я завел речь о том, что у меня слабые легкие и нельзя ли будет как-нибудь устроить мой перевод в Ниццу, начальник сказал, что посмотрит, что можно сделать. Мне хотелось вернуться в город, в котором родился я и моя мама. Кроме того, я хотел отделаться от Сильви и зажить своей жизнью. Третьей причиной было то, что я мечтал попасть в парижское полицейское управление, а из сонного Авиньона сделать это было невозможно. В Ницце у полиции куда больше работы, а значит, куда больше поводов отличиться.

Оказавшись в Ницце, я сразу же выяснил, что Рошары, служившие в замке, где умерла моя мать, живут здесь и держат кафе. Я узнал, что у них появились деньги после смерти Лили, и сделал свои выводы. Но начать я все же решил не с них, а с адвоката Гийо. Тогда я считал, что мою мать могли убить только из-за наследства. Рошары, конечно, могли заработать на ее смерти, но мне казалось маловероятным, чтобы они сами ее убили. Я тогда уже наловчился распутывать убийства и решил применить свои навыки и в деле Лили.

Могу похвалить себя – ни когда я убил Гийо, ни когда я прикончил Парни и имитировал пожар, никто даже не заподозрил, что имело дело убийство. Собственно говоря, я хотел лишь получить у них точные сведения, но был готов к тому, что только страх смерти вынудит их к откровенности. Гийо сразу же попытался говорить со мной омерзительным адвокатским языком, который я и так терпеть не могу… Он доказывал мне, что я не имею никакого права вообще его допрашивать, но когда я стал заталкивать его голову в воду, сразу же забыл про права и стал кричать, что он тут ни при чем, это была идея Парни, он вообще ничего не знает… Я утопил его, тщательно уничтожил все следы своего пребывания и ушел. В следующий раз, отпросившись в Ницце с работы – якобы для того, чтобы навестить мать, – я опять отправился в Париж. На этот раз я взялся за Парни, но толстяк вообще не оправдал моих ожиданий. У него оказалось больное сердце, и когда я стал угрожать ему, он просто-напросто умер. Я сымитировал пожар и удалился. То, что я успел узнать у обеих жертв, навело меня на мысль, что никто толком не знает, что там произошло, но при этом убийцей оказался явно кто-то из своих. Я составил полный список всех, кто тогда находился в замке, и решил, что в самом худшем случае я просто убью их всех одного за другим – хоть один из них да окажется тем, кто мне нужен. А так как я по натуре человек методичный, то сделал 17 человечков – по числу подозреваемых. Сюда входили Оноре Парни, Сезар Гийо, Антуан Лами, Эрнест Ансельм, Андре Делотр, его жена Люсьенн, Жером Делотр и его жена Одетта – я не сомневался, что эта изворотливая особа сумела бы пролезть в замок, если бы у нее возникла такая необходимость. Также я не забыл Жана Майена, доктора Анрио, Жозефа и Савини Рошар, горничную Мари, садовника Жюльена, Жака Бросса, Бернара Клемана и Стефана Эриа. Ашиля я исключил, потому что не сомневался в том, что он уже мертв. Кроме того, я никогда не верил, чтобы он мог причинить зло моей матери. Вид человечков, стоявших на полке, забавлял меня, но, чтобы не путаться, я взял двух, которые изображали тех, кого я уже убил, и отрезал им головы. Странным образом мне сразу же стало немного легче.

Следующими в моем списке стояли супруги Рошар, и, чтобы настроить их на нужный лад, я сначала послал анонимное письмо. Если они обратятся в полицию, думал я, то попадут ко мне, и я в любом случае сумею их разговорить. Но тут мои планы нарушились. Я узнал об убийстве Жозефа Рошара, и мало того: прибыв на место, я увидел возле тела листок с надписью: «Номер три».

Боюсь, вы не можете представить себе, что такое лелеять месть, обдумывать малейшие детали и вдруг столкнуться с тем, кто грубо пытается занять твое место… Я был в ярости и, конечно, совершил глупость: просто забрал листок и спрятал его. Увы, ваши показания не оставляли сомнений в том, что вы тоже видели листок и запомнили то, что было на нем написано. Однако покамест меня никто не подозревал.

Вскоре была убита Савини Рошар, и номер на зеркале, написанный красной помадой, не оставлял сомнений в том, что кто-то пытается имитировать мои действия. Я из кожи вон лез, пытаясь вычислить этого человека, но он ускользал от меня. Не будут описывать, как я вел следствие, – вы любезно согласились помогать мне и сами все видели. Я не оставлял надежды поговорить с Лами до того, как до него доберется мой двойник, но увы: Лами был убит, и опять не мной. Однако паника, мелькнувшая на лице Ансельма, когда он увидел мое письмо в почте отчима, подсказала мне, что он может быть к этому причастен.