Стюарт Макбрайд - Меркнущий свет

— В жопу обвинения, эти двое виновны как… вот черт, майонез… — Она размазала по черной блузке блестящую жирную каплю. — Прямо как у Моники Левински, твою мать… К тому же они есть на пленке из больницы. Да и Джейми опознает в них тех, кто совал ему в задницу крэк. А если не опознает, мы посадим его за распространение. — Она еще раз потерла блузку. — У тебя салфеток нет?

Атмосфера в допросной комнате номер пять была раздражающе мирной и расслабленной. Брендан — Тычок — Сазерленд сидел за столом в белом одноразовом комбинезоне, пока его личные вещи осматривали на предмет обнаружения улик. Его сфотографировали, взяли кровь на ДНК и отпечатки пальцев. В этот самый момент их сканировала национальная компьютерная база данных. Хотя они и так знали, кто он такой.

— Ну так что, — сказала Стил, ставя перед Тычком пластиковую чашечку с мерзким кофе. — Чего это ты не блеешь, что тебе нужен адвокат?

Тычок улыбнулся ей, взял чашку, понюхал, поставил обратно на обшарпанный стол:

— А что, это поможет?

— Нет. — Стил повернулась и взглянула на Логана, продолжавшего сдирать обертку с видеокассеты. — Знаешь, меня страшно напрягает, когда они все время просят адвоката, но когда кто-нибудь его не просит, даже как-то досадно становится.

Логан хмыкнул, щелкнул кнопкой, чтобы запустить видео и аудиозапись, зачитал стандартную информацию. Потом они с минуту посидели в тишине, оценивающе разглядывая друг друга. И Стил начала задавать вопросы: где Тычок взял крэк? почему они выбрали Джейми в качестве своего толкача?

— Я не понимаю, — ответил Тычок изображая изумление. — Этот Маккензи, что ли, подал жалобу?

— Не Маккензи, а Маккиннон, как тебе хорошо известно, маленький заносчивый засранец. Вы напали на него, пока он лежал на больничной койке, сломали ему четыре пальца и засунули ему в задницу гондоны, набитые крэком.

Тычок добродушно рассмеялся:

— Нет, извините, вы меня, наверное, с кем-то перепутали.

— На пленках видеонаблюдения из больницы видно, как ты этим занимаешься. — Стил уселась поудобнее и улыбнулась. — Теперь можешь предстать перед судом в одиночку, взять вину на себя, поиграть в крутого… Но тебя засадят надолго, очень-очень надолго.

Тычок покачал головой:

— Инспектор, я никогда никому ничего не совал насильно в зад. Только по обоюдному согласию. — Он обезоруживающе улыбнулся. — И мы оба знаем, что записи преступления, которое вы мне приписываете, не существует. Просто потому, что я ни в чем не виновен.

Стил фыркнула:

— Да ладно тебе, солнышко мое, ты виновен, как первородный грех. А пока мы здесь с тобой болтаем, допрашивают твоего приятеля, растлителя малолетних…

— Он не растлитель малолетних. — Голос Тычка зазвучал так же, как тогда в пабе.

— Нет? — Стил шмыгнула носом и молча пожевала губами. — Длинные волосы, усы… для меня так вылитый растлитель малолетних. Да в любом случае, ты что думаешь, он на тебя все не свалит? Он расколется как миленький, и все повесят на тебя: и торговлю наркотиками, и нападение на человека, и сопротивление аресту…

— Я этого не делал! — Тычок резко наклонился вперед, положив руки, закованные в наручники, на стол. — Как только офицеры полиции назвали себя, мы с приятелем полностью подчинились их командам.

Стил поморщилась, и от этого ее лицо вытянулось еще больше.

— Вы с приятелем можете моей сраной заднице подчиняться…

В дверь кто-то постучал, и она приоткрылась; детектив-констебль Ренни просунул голову и спросил, нельзя ли поговорить минутку с инспектором.

— Да, — сказала Стил, тяжело поднимаясь со скрипнувшего под ней пластикового кресла, — подожди минуту. Допрос приостановлен в… сколько там, девять тридцать семь?

На время, пока инспектор вышла с Ренни, в комнате воцарилось молчание. Тычок, расслабившись, сидел на стуле.

— Знаете, — сказал он Логану, как только запись остановилась, — вы на самом деле ужасно выглядите. Но это, я так понимаю, всегда бывает, когда приобретаешь привычку пить до ланча.

— Что?

— Вы что, не помните? Мы с вами встречались в пабе на прошлой неделе. Вы меня толкнули и назвали «дружище» раз семьсот. Хотели мне выпивку купить… — Он удобнее устроился на стуле и одарил Логана своей самой очаровательной улыбкой. — Я был просто польщен, честно. Констебль?..

— Макрей. Детектив-сержант Макрей.

— Макрей, да? Макрей, Макрей, Макрей, Макрей… — Нахмурился. — Не тот ли самый Лазарь Макрей? Который поймал того самого педофила? — Логану пришлось признаться, что это был он. Тычок восхищенно улыбнулся: — Так, так, так! Настоящий герой полицейский, собственной персоной. Если и есть что-нибудь, чего я просто не могу выносить, — это педофилы. Даже тюрьма слишком хороша для них. Нет, я понимаю, что тогда вы сделали все как надо. Но ведь не всегда получается, а? — Он подмигнул.