Дик Фрэнсис - Рама для картины

Дональд неподвижно сидел на ступеньках. Я сунул ему в руки чашку с крепким чаем. Заставил выпить.

— Ее никогда не было… дома по… пятницам.

— Никогда, — согласно повторил я и подумал: сколько же людей знало об этом?

Медленно допили чай. Взял его чашку, поставил на пол рядом со своей, опять присел около него. Большая часть мебели из холла исчезла. Маленькая конторка работы Шератона, обитый кожей стул с заклепками, часы в виде кареты девятнадцатого века…

— Господи, Чарльз!

Взглянув на его лицо, увидел страшную муку. Не мог, ничего не мог сделать, чтобы помочь.

Невыносимый вечер затянулся заполночь.

Полицейские делали свое дело умело, вежливо и не без сочувствия. Но было ясно — их главная задача поимка преступников, а не утешение Дональда. В вопросах чувствовалось едва уловимое подозрение. Известно, некоторые домовладельцы сами устраивают ограбления своих хорошо застрахованных домов. Бывает, преступления совершают те, у кого вполне благопристойный вид. Но Дональд, по-видимому, скрытого недоверия не замечал. Отвечал устало, делая длинные паузы.

— Да, пропавшие вещи застрахованы на большую сумму.

— Да, застрахованы много лет назад.

— Да, провел день, как обычно, в офисе.

— Да, уходил на обед. Бутерброд в кафе.

— Он виноторговец.

— Его контора в Шрусбери.

— Ему тридцать семь лет.

— Да, жена намного моложе. Двадцать два.

Не мог нормально говорить о Регине, язык не слушался.

— Она всегда… по пятницам… работает… у подруги… в цветочном магазине.

— Почему?

Он посмотрел отсутствующим взглядом на инспектора. Старинные стулья из столовой тоже пропали. Дональд сидел в садовом кресле, принесенное с террасы. Инспектор, констебль и я разместились на табуретках, прежде стоявших на кухне.

— Что?.

— Почему она по пятницам работала в цветочном магазине?

— Ей… ей нравилось…

Я перебил его:

— Она работала там до того, как вышла замуж. Нравилось это дело. По пятницам составляла композиции для танцевальных вечеров, свадеб…

И похоронные венки делала, подумалось мне, но вслух, конечно, этого не сказал.

— Спасибо, сэр, но мистер Стюарт может отвечать сам.

— Уверен, что не может.

Инспектор переключил внимание на меня.

— Он слишком подавлен, понимаете?

— Вы врач, сэр?

Вопрос вежливый, но в нем чувствовалась издевка. Я покачал головой. Он взглянул на Дональда, поджал губы и опять передвинул взгляд на меня: прошелся по моим джинсам, выцветшей синей куртке, желтовато-коричневой водолазке, походным бутсам…

— Очень хорошо, сэр. Ваше имя?

— Чарльз Тодд.

— Возраст?

— Двадцать девять лет.

— Род занятий?

— Художник.

Констебль невозмутимо записывал мои «подробности» в блокнот.

— Картины? — спросил инспектор.

— Да.

— Что вы делали сегодня, сэр?

— Сел на поезд в Паддингтоне в два тридцать… От станции пришел сюда пешком.

— Цель приезда?

— Нет цели. Бываю здесь один-два раза в год…

— Что, хорошие друзья?

— Да.

Кивнул, вновь переключился на Дональда. Но теперь задавал вопросы терпеливо, без нажима.

— В каком часу вы обычно добираетесь до дома в пятницу, сэр?

Дон отвечал бесцветным голосом:

— В пять. Около пяти.

— А сегодня?

— Как обычно. — Его лицо исказила гримаса боли. — Я увидел… что в дом… залезли… позвонил…

— Да, сэр. Вызов получили в шесть минут шестого. Позвонив, пошли в гостиную, чтобы посмотреть, что украдено?

Дональд не ответил.

— Сержант увидел вас там, если помните.

— Почему? — сокрушенно проговорил Дон. — Почему она вернулась домой?

— Надеюсь, мы это выясним, сэр.

Пытливым вопросам, казалось, не будет конца, но, по-моему, все они привели лишь к тому, что Дональд совсем расклеился.

К своему стыду, я проголодался. Думал о желанном обеде, вспоминалась Регина, бросавшая в кастрюлю все подряд, — но радовавшая в конце концов изысканным блюдом. Улыбчивая Регина с шапкой темных волос. Игривая болтушка, ненавидящая насилие.

Настало время, когда ее тело погрузили в машину и увезли. Дональд не прореагировал. Вероятно, подумал я, его разум старается отгородиться от невыносимого, и нельзя осуждать за это.

Наконец инспектор поднялся, распрямляя затекшие от долгого сиденья на табуретке ноги и спину. Он сказал, что оставит констебля подежурить в доме на ночь, а сам вернется утром. Дональд отрешенно кивнул, видимо, не слушая, что ему говорят, и когда полиция уже отбыла, все еще сидел на стуле, не в силах двинуться с места.