Керен Певзнер: Смерть пилигрима

- Вот здорово! - восхитилась Дарья. - А где оно сейчас?

- В Петрозаводске, - пожал плечами наш собеседник, - когда мы уезжали в Израиль, я той же подруге и продал его за семьсот рублей. Теперь она его напрокат сдает.

Старичок вышел из кабинета и мы поднялись с мягкого диванчика.

Доктор Райс смотрелся в своем кабинете, переполненном разными хромированными штучками, как штурман космического корабля. Зубоврачебное кресло, раскрытое как лежанка, только дополняло впечатление. Хотя мне не встречались штурманы маленького роста, с черепом неправильной формы и небольшим брюшком, выпиравшим из белого халата.

- Садитесь, девушки, - обратился он к нам, - ну-с, кого будем пользовать?

- Ее, - я подтолкнула дочь к креслу и она нехотя на него взобралась. Всю ночь колобродила, за щеку хваталась.

- Посмотрим, посмотрим, - пробормотал доктор и застегнул на Дарье одноразовый нагрудник. Дашка послушно разинула рот.

Далее последовали манипуляции с рентгеном.

- Пульпит, - изрек доктор, вглядываясь в черную пластинку, - нужно лечить корень.

- Нужно, так нужно, - вздохнула я. - Только сначала посмотрите, пожалуйста, что еще нужно и составьте смету. А потом будем лечить.

Иннокентий Райс глянул на меня:

- Где вы работаете...

- Валерия, - подсказала я.

- Где вы работаете, Валерия?

- У меня небольшое бюро по переводам документов на улице Соколова, плюс сопровождение...

- Что?

- Успокойтесь, доктор, - остановила я его, так как была готова к такой реакции. - Слово "сопровождение" испохабили в наше время, предлагая дешевых проституток, будто богатенькие бизнесмены не могут пойти на пьянку одни. В мои обязанности входит за определенную почасовую плату сопровождать по разным общественным и государственным организациям людей, которые только что приехали в Израиль, не говорят на иврите и не знакомы с реалиями нашей бюрократии.

- Понятно, - кивнул он, высчитывая на бумажке свой приговор. - Вашей дочери понадобится пластинка на зубы для исправления прикуса и несколько пломб. Минус тридцать три процента страховки, это получается...

Договорить ему не удалось. Дверь кабинета распахнулась, и в комнату вошел бомж. За собой он тащил все свои пожитки - скатку спального мешка, рюкзак и связанную вместе пару тяжелых ботинок.

- Илюша, в чем дело? - нахмурился доктор. - Я же просил...

Вид у Илюши был устрашающий: седые волосы длинными прядями падали на плечи, безумные голубые глаза блуждали, не фокусируясь ни на каком определенном предмете, в неухоженной бороде застряли крошки. Одет он был в какую-ту хламиду неопределенного цвета и в порванные на коленках джинсы.

- Я нашел, Кеша, нашел!

- Эврика, - сказала моя дочь, с интересом разглядывая пришельца. Его присутствие отдаляло мучительный миг знакомства с бормашиной.

- Илюша, дорогой, успокойся, - доктор Райс говорил тихим спокойным голосом, смотря в глаза вошедшему. - Отправляйся домой, не видишь, я работаю, у меня клиенты. Скоро обеденный перерыв, я закрою кабинет и приду поесть. Там ты все мне расскажешь. А сейчас выйди и подожди меня внизу. Ладно?

Бомж ничего не сказал, понурил голову и вышел из кабинета, волоча за собой пожитки.

Мы вернулись к нашим баранам.

- Простите, Валерия, - сказал он, - я надеюсь, это досадное недоразумение больше не повторится. Итак, общее лечение плюс пластинка стоит...

Он назвал четырехзначную сумму, достаточно большую для моего бюджета, но не смертельную. Мы договорились на шесть равных платежей, я выписала чеки, и доктор Иннокентий Райс включил бормашину.

В перерыве, когда он перекладывал инструменты, я не удержалась и спросила:

- Простите мне мое любопытство, но кто он вам, этот Илюша? Очень колоритный тип, между прочим.

Видимо, Райсу самому захотелось снять тягостное впечатление от визита и он охотно ответил:

- Илья Долгин - муж моей сестры, Анжелики. Когда-то он был научным работником, окончил Московский университет, факультет электроники, написал несколько программ, получивших признание во всем мире. С сестрой они познакомились около пятнадцати лет назад и через полгода поженились. Мы все были за этот брак. Преуспевающий молодой программист, поездки за границу, участие в конференциях. Все это уже после перестройки, с выездом было проще. Его приглашали на стажировку в Мичиганский университет - давали грант на научную работу - он написал программу "Шампольон" - слыхали о такой?

- Нет, что это?

- Шампольон первым расшифровал египетские иероглифы. И поэтому Илья именно так назвал свою программу. Она занималась сравнительным анализом иероглифов и давала перевод.