– Кажется, приехали, – сказал Ермилов, метнув на меня быстрый целеустремленный взгляд. – Не вздумай выкинуть какой-нибудь фортель. Если попытаешься бежать, то будем стрелять на поражение.
– Разве похож на самоубийцу? – пробурчал я. – Насколько мне известно, чистосердечное признание облегчает вину. Не так ли…
– Плохи твои дела. Сейчас обследуем труп убитой женщины, установим ее личность, и загремишь под фанфары лет на восемь, – неприязненным тоном произнес он. – Не хотел бы я оказаться на твоем месте. Ох, не хотел бы…
Я отчужденно пожал плечами. Мне было искренне жаль, что в свое время свернул с правильного жизненного пути и необдуманно пошел не в том направлении. Вместо того чтобы связываться с уголовниками и стать опасным преступником, я должен был идти в ногу с такими людьми, как этот старший лейтенант юстиции, который теперь уже никогда не будет мне другом и навсегда останется лишь строгим принципиальным начальником, от которого, в некоторой степени, зависела моя дальнейшая незавидная судьба.
– Возможно, ты прав, – с некоторым безразличием в голосе проговорил я. – А возможно, и нет. Всегда есть шанс выкарабкаться из дерьма…
– Можешь не надеяться. У тебя такого шанса не будет!
Сергей Евгеньевич был слишком суров и непоколебим. Его слова прозвучали так уверенно и твердо, что я невольно насторожился.
– Что ты имеешь в виду? – озадаченно спросил я. – Надеюсь, не собираешься мне угрожать?
Вместо ожидаемого ответа с его стороны последовала продолжительная пауза. Мне даже стало немного жутковато. Меня обдало леденящим ознобом. Убедившись, что мои вопросы останутся без ответа, я заметно сник и вновь углубился в тягостные мысли.
Какое-то время я находился в растерянности и не знал, что мне предпринять. Во всяком случае, рассчитывать на его благосклонность не было никакого смысла.
Буквально через пару минут меня внезапно осенило. Я подумал о том, что еще не поздно отказаться от первоначальных показаний. Я был уверен, что в последний момент смогу изменить ход следствия, если стану утверждать, что никогда и ни с какой Дарьей Холстовой не был знаком. Никогда с ней не встречался и тем более никогда не принимал участия в ее убийстве.
– Не вздумай хитрить, – словно прочитав мои мысли, сказал Ермилов. – Ты так подробно описал место ее захоронения, что необходимость в твоем присутствии всего лишь малозначительная формальность.
Я поежился то ли от утренней прохлады, то ли от его слов, еще больше нахмурился и продолжал упорно молчать. Теперь не стоило увиливать от собственных показаний и тем более не было никакого смысла от них отказываться. Я решил смириться с судьбой, не пытаясь запутать следствие. По крайней мере, у меня еще была возможность надеяться на снисхождение суда. Что касалось непосредственно Василия Николаевича Грохотова, то я отчетливо понимал, что, находясь за колючей тюремной проволокой, вряд ли буду в безопасности, если, конечно, мне не светит одиночная камера пожизненного заключения в «Вологодском пятаке» или в «Черном дельфине». Во всяком случае, за то время, пока я буду вынужден отбывать срок заключения, утечет слишком много воды, и многое может измениться. Грохотов либо сам угодит за решетку, либо неожиданно погибнет в какой-нибудь криминальной разборке. А в том, что мой бывший тесть имел скверный характер, был чересчур вспыльчив и зачастую сам мог спровоцировать конфликт между бандитскими группировками, я даже не сомневался. Рано или поздно этот криминальный авторитет все равно должен был допустить какую-нибудь оплошность и получить достойный отпор. Как бы там ни было, но ведь имея множество врагов, почему бы в ближайшем будущем кто-нибудь из более сильных и ловких конкурентов по автомобильному бизнесу не мог отправить его в глубокую темную яму, от которой будет веять холодной могильной сыростью?
От таких мыслей я немного повеселел, если, находясь в моем скверном положении, вообще можно так высказаться. Во всяком случае, если бы смог взглянуть на себя со стороны, то, наверное, увидел бы свое осунувшееся лицо просветлевшим, а в тусклых глазах заметил бы вспыхнувшие искорки мизерной надежды на прекрасное будущее. В тот момент я даже посмотрел на Сергея Евгеньевича без всякой опаски. Более того, я уже хотел вновь с ним заговорить, чтобы показать откровенное безразличие к его угрозам, но «уазик» резко остановился. В ту же минуту послышались чьи-то шаги, нещадно ломающие сухой валежник, и затем раздался скрежет замка, в который вставили ключ.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу