Антон Чиж - Смерть мужьям!

Было и другое затруднение. В салоне царило легкое жужжание, дамы общались вполголоса, и кажется, на русском языке, но уловить смысл было решительно невозможно. До уха долетали то «шемизетка», то «фишю», то «сутаж», а то и «гипюр». Что означили эти слова, чиновнику полиции было не известно. К тому же Ванзарова смущал язык общения с хозяйкой. Уж так вышло, что французский прошел мимо него, а вот знает ли мадам Живанши древнегреческий или хотя бы латынь, было большим вопросом.

Из глубины салона возникла женина среднего роста, тщательно скрывавшая свой возраст за радушной улыбкой, моложавой походкой и тщательно ухоженной кожей. Лишь опытный глаз смог бы заметить небольшую полноту, скрытую за мастерски подобранным туалетом. Задержимся на нем на мгновение. На мадам была широкая, совершенно гладкая юбка-клош из крепона цвета «нежная роза» и корсаж-блуз, вырезанный каре, обшитый по линии выреза бие из бархата цвета «мусс». Перед корсажа был отделан воланчиками из лионского шелка, ниспадающими от стоячего ворота-ракушки до кушака, завязывающегося с боку изящным бантом из бархатной ленты цвета «мов». Не правда ли, свежо и мило?

Из этого очарования, Родион заметил только морщинки вокруг глаз, тщательно заделанные гримом, и оценил даму молодящейся кокеткой, не желавшей признаваться в скором сорокалетии. Даме же потребовался один взгляд, чтобы составить самое невыигрышное мнение о костюме и самом мужчине. Она довольно холодно спросила на чистом русском языке, что угодно.

– Сыскная полиция, чиновник для особых поручений Ванзаров, – хмуро сказал юноша, страдавший от влажности спины. – Госпожа Живанши?

– О, мой бог! Сыщик! Да еще и для особых случаев! Шарман! – воскликнула хозяйка, и навсегда погубила для Родиона очарование заветного слова: слово «сыщик» он возненавидел, таким глупым и напыщенным оно стало. В какой раз в мировой истории женская легкомысленность нанесла урон человечеству.

– Как мило! А то я смотрю, что за очаровательный господин нас навестил, – продолжала Матильда, не догадываясь, какое убийство легло на ее совесть. – Будьте как дома, располагайтесь, не желаете чаю, кофе или ликера?

Не поддаваясь пению сирены, Ванзаров приподнял шляпную коробку:

– Это ваше?

Мадам не соизволила притронуться:

– Ну, конечно! Фирменная коробка моего салона. В Петербурге такие можно найти только у нас. Обратили внимание, каким атласом отделана? Это наш фирменный.

– Очень хорошо. Не сможете определить, кому именно досталась эта?

Сыщика наградили очаровательной улыбкой:

– Невозможно! У нас их сотни уходит, все одинаковые. Наш салон очень популярен у петербургских дам, у меня одеваются почти все. Вот, например, даже сама мадам Гильотон заглядывает. Представляете? Она носит только черное, но все равно одевается у меня. Как мило, да? Кстати, могу вас рекомендовать, она удивительная женщина, может угадать ваше будущее. Не желаете заказать платье для вашей невесты?

– Какой невесты? – напряженным голосом спросил Ванзаров, не осилив резвый переход от предвидения будущего к рутине настоящего.

– У такого очаровательно молодого человека наверняка есть невеста. Ведь есть? Я угадал? Ах, как мило! Какой вы очаровательный шалунишка! Приводите ее скорей, сделаем из нее просто чудо. Как раз пришли последние выкройки из Парижа. Для вас будет особая скидка, вы понимаете.

Давненько не называли коллежского секретаря «шалунишкой», а «очаровательным» – и подавно. Родион потерял на мгновение смысл, зачем он здесь. Спасение пришло внезапно. Жгучая брюнетка небольшого роста окинула его вызывающе строгим взглядом, презрительно хмыкнула, кивнула Живанши и гордо удалилась.

– Так, когда вас ждать с невестой? – напомнила дама.

– Что?.. А?.. Нет... Позвольте, здесь вопросы задаю я! – кое-как выплыл юный чиновник.

– Ах, простите мою дерзость, господин сыщик! – и Матильда натурально потупила глазки... Нет, ну надо же! Ну, что за женщина...

– Вы посылали букет к Авроре Грановской?

– У нее сегодня именины! Я не забываю таких важных дат. Аврора Евгеньевна – одна из лучших клиенток, она...

Поток пришлось рубить на корню:

– На какую сумму Грановская шьет платьев?

– Рублей на триста, кажется... Не считая шляпок. А зачем вам?

– В год?

– Да что вы! Это невозможно. Конечно, в месяц! Надо же следить за модой. Аврора в этом смысле – образец для всеобщего подражания.

Родион невольно прикинул: его годового жалованья хватило бы ровно на три месяца гонки за модой. Если ничего не есть... Бедный адвокат, то есть выходит – совсем наоборот.