Мария Брикер - Босиком по снегу

Хрюн прикончил бутылку и повалился на бок, довольный и толстый. Алина осторожно положила ладонь поросенку на живот и улыбнулась. Секунду Сашенька не могла оторвать взгляда от ее тонкого запястья и почти прозрачной кожи кисти с голубыми прожилками, мысленно сопоставляя в голове хрупкость ее руки и мистическую энергетическую силу, заложенную в ней. Длинные красивые пальчики Алины пощекотали розовый животик, и поросенок захрюкал от наслаждения.

— Какая же ты дохлая, Алина, — недовольно нахмурилась Сашенька, переведя взгляд на острые плечи девушки. — Тебя надо откармливать, как этого поросенка! Я, правда, и сама не толстушка, — покосившись на свое отражение в стекле серванта, пришла к выводу Сашенька, — но ты, Алина, по сравнению со мной… Короче, если ты сегодня откажешься есть мясо, которое тебе просто необходимо, и примешься грызть прошлогоднюю морковь на протяжении всего ужина, так и знай, я не буду с тобой разговаривать… Что-то есть хочется. Давай, пока ужин не готов, яблоки пожрем.

— Да, — кивнула Алина, отнесла поросенка в корзину, вернулась с двумя яблоками и, забравшись с ногами на кровать, уютно устроилась рядом с Сашей.

Некоторое время они молча грызли сочные ароматные плоды, потом Сашенька вдруг оживилась, отложила изрядно покусанное яблоко в сторону, повернулась к Алине, взяла ее за плечи, легонько встряхнула и возбужденно зашептала:

— Алин, ты хоть понимаешь, что дядя Рафа нам сегодня сказал? Ты у нас наследница несметных богатств! Блин, ну порадуйся хоть немного. Это же потрясающе! Что же ты молчишь, Алина? — разозлилась Саша. — Мне бы на твоем месте оказаться! Это счастье — иметь много денег и не думать, каким образом их добыть. Думаешь, мне нравится тырить чужие кошельки? Хотя, — задумалась Сашенька, — это дело, конечно, увлекает в какой-то мере. Знаешь, иной раз открываешь кошель, заглядываешь внутрь, а сердце, блин, так странно замирает в груди и кровь бурлить начинает! Веришь, я прямо чувствую, как она по венам бежит — охренеть можно: и страшно до жути и приятно как-то. Не понимаю, может, я больная какая, и мне уже давно лечиться пора? Но ты меня не осуждай, ладно? Хочу я с этим делом как можно скорее покончить. Все-таки нехорошо воровать, стыдно и грешно. А что? Чем я хуже других? Поступлю в цирковое училище, у меня и льготы есть, выучусь на фокусницу, стану знаменитой на весь мир и приеду к тебе во Францию с гастрольным туром.

— Саша, — оживилась Алина, — покажи фокус!

— О, нет!!! — хватаясь за голову, воскликнула Сашенька. — Нет, нет, нет. Только не это! — с утра Саша, пытаясь заинтересовать хоть чем-то Алину — а заинтересовать девушку было очень сложно, — показала ей один фокус, и на этом ее спокойной жизни пришел конец. Алина не отставала от нее до вечера и только недавно угомонилась, дав Сашеньке небольшую передышку. И сейчас, уловив в Сашиной речи знакомое слово, она заканючила опять. — Нет, Алина, не обижайся, но больше не могу. Обещаю, что покажу тебе фокус завтра, честное слово.

— Хорошо, — покладисто согласилась Алина, но на ее личике отразилась такая реальная жизненная трагедия, а в необыкновенных темных глазах застыла столь глубокая скорбь, что Сашенька не выдержала и уступила:

— Ну ладно, — буркнула она недовольно, — смотри, приставучка, но это в последний раз! — Алина кивнула, радостно захлопала в ладоши и внимательно посмотрела на руки Сашеньки. — Так, — задумалась юная волшебница, — что же тебе показать на этот раз? С монетой было, со стаканом было, с платком было, с картами было… Блин, со всем уже было. О! А хочешь, у меня волосы на голове дыбом встанут?

— Хочу, дыбом, хочу, хочу, хочу…

— Расческу дай. Вон, на тумбочке лежит, — попросила Саша. Алина исполнила просьбу и села, внимательно наблюдая за действиями девушки. — Смотри, я причесываюсь. Видишь, с моими волосами все в порядке, а теперь фокус-мокус! — Александра интенсивно потерла пластмассовую расческу о синтетический плед и поднесла к голове на расстоянии нескольких сантиметров: волосы ее медленно приподнялись и встали дыбом.

— И я так хочу, Саша, — захохотала Алина и тоже поднесла руку к волосам…

— Да нет же, расческу… возьми… — пролепетала Саша и с изумлением посмотрела на Алину, у которой волосы на голове зашевелились, приподнялись и прилипли к ее ладони без всякой расчески. — А ну, прекрати немедленно, — придя в себя, испугалась Сашенька. — Тебе нельзя это делать! Прекрати, кому говорю. Евгений Павлович не разрешает.