Мария Брикер - Босиком по снегу

— Пойду приготовлю тебе чай, — не выдержав ее взгляда, тихо сказал Михаил и вышел из комнаты.

Она пришла на кухню через пару минут — спокойная, уравновешенная и тихая. Присела на табуретку, поковыряла ногтем небольшую, прожженную сигаретным пеплом дырочку в клеенчатой скатерти, смахнула со стола крошки хлеба…

— Я знаю, как найти девочек, Миша. Не понимаю, почему Сергей не в курсе, что Наталья повезла Алину на лечение? Он почему-то уверен, что они просто поехали отдыхать. Вероятно, бабка Клава его неправильно проинформировала, но ты получил сведения из другого источника и, если они верны, то найти Алину очень просто. Надо раздобыть ее медицинскую карту и выяснить, есть ли у девочки какие-нибудь хронические заболевания. Если мать Алины действительно повезла девочку лечиться…

— То по медицинской карте мы узнаем если не сам санаторий, то хотя бы его профиль! Ты гений, Соня! Боже мой, это же так просто! — восхищенно воскликнул Крюгер. — Но где мы возьмем эту карту? В Ивашкино нам соваться никак нельзя.

— Карта должна находиться в поликлинике по месту прописки Алины, а так как она проживает в деревне, где нет медицинского учреждения, значит, поликлинику следует искать в самом ближайшем населенном пункте от ее дома. Который час?

— Около шести.

— Тогда я поехала, до восьми как раз успею, — решительно заявила Соня, сделала пару глотков обжигающего чая, встала и направилась к выходу. В дверях она остановилась, обернулась и виновато посмотрела на него. — Ты прости меня, Миша, ладно? Знаю, ты никого не убивал. Я ни секунды не сомневалась в твоей невиновности. А пистолет… я уверена, тебя хочет кто-то подставить. Вспомни, может быть кто-то заходил к тебе в номер?

— А тут и вспоминать нечего, Сонечка. Со дня моего приезда в Москву в моем номере, кроме обслуживающего персонала, побывали только Сергей и ты. Очень странно. Ты не находишь, солнышко? — усмехнулся Крюгер. — Может быть, это ты мне пистолет подсунула, Сонечка? Может быть, ты и есть та загадочная женщина, которая тоже ищет девочек? Я давно хотел тебя спросить — что это ты вдруг решила после семнадцати лет молчания Анина с Новым годом поздравить? И почему это случилось именно в тот день, когда я у него был? А французский коньяк, который мы пили, коллекционный «Курвуазье Экстра»…

Ужас и обида в ее глазах заставили Крюгера осечься. Соня молча отступила на несколько шагов, потерла виски, улыбнулась затравленно и растерянно и прошептала, пытаясь сдержать слезы:

— Ты прости меня, Миша. Прости, что я решила позвонить Тортиле и поздравить его с Новым годом после стольких лет молчания. Это действительно очень странно, особенно когда тебе вдруг понадобилась консультация профессионала по уголовному праву. Прости, что позвонила именно в тот момент, когда к нему неожиданно нагрянул ты! Прости, что я так обрадовалась и пригласила вас к себе, а потом приняла твое приглашение и поехала к тебе в гостиницу, — она не сдержалась и заплакала. — Да, чуть не забыла, — сквозь слезы прошептала она, — прости, что мой клиент подарил мне этот дорогущий коньяк, который я не могу позволить себе купить…

— Соня, прекрати, я просто неудачно пошутил! — он сорвался с места и попытался ее обнять, но она грубо оттолкнула его.

— Ну не могу я позволить себе купить коллекционный коньяк! Я — юрист-неудачник. Все мои скромные и редкие гонорары уходят на эту убогую квартиру и на достойную одежду — мне приходится выглядеть стильно и дорого, иначе клиенты меня не поймут! Порой мне даже не хватает на еду, и в холодильнике гуляет ветер. За это тоже прости! Не знала, что ты ко мне так неожиданно нагрянешь, а то бы денег заняла и стол роскошный накрыла! — постепенно ее голос приобрел истерические нотки, она уже не плакала, а просто судорожно всхлипывала, хватая воздух ртом.

— Я идиот, Соня! — схватив ее за плечи, закричал Михаил. — Кретин! И всегда таким был. Всегда, понимаешь? Прошу тебя — успокойся! Неужели ты до сих пор не поняла, с каким болваном связалась? Даже я понимаю это. Если бы я не был таким кретином, то никогда не оставил бы тебя! Слышишь?! — он рухнул на колени перед ней, взял ее прохладную безжизненную ладошку и прижал к своей щеке.

— Пусти, мне пора, а то поликлиника закроется, — аккуратно высвободив руку, сказала Соня, выбежала в прихожую, набросила шубку и вылетела вон из квартиры, громко хлопнув дверью.

— Истеричка, — хмыкнул Крюгер, с облегчением вздохнув. — И к тому же неряха, — встав с пола и отряхнув от пыли колени, недовольно проворчал он и сосредоточенно почесал макушку.