Мария Брикер - Босиком по снегу

— Так как, могу я рассчитывать на вас, молодой человек? — спросил старик и нетерпеливо заерзал на стуле.

В эту минуту зазвонил телефон. Звонили из отдела информации, и этого звонка Олейников ждал с самого утра. Дело в том, что оперативник выяснил, что в номер Крюгера несколько раз кто-то звонил из Франции, и теперь ему надлежало узнать — кто это был. Олейников оживился, но тут же сник.

— Откуда был сделан звонок? — переспросил Кирилл. — Из особняка князя Филиппа Волынского? А кто это такой, блин?

— Это лучший психиатр в Европе, молодой человек, — сказал старик со своего стула, и Кирюша выронил трубку из рук.

— Вы его знаете? — потрясенно спросил Олейников.

— Еще бы не знать, — улыбнулся старик. — Его бабка была моей первой любовью. Как сейчас помню! Белое платьице с кружевами, золотистые волосы, два больших банта на головке… Она сидела на деревянной лошадке, такая вся неприступная и гордая, и держала в руке формочку для песочных куличиков. Я, как увидел ее, сразу понял — пропал!

— На деревянной лошадке? — поперхнулся Кирилл и испуганно покосился на старика. Ему вдруг показалось, что старикан не случайно знает лучшего психиатра в Европе.

— Да, да, княгине было тогда 5 лет, а мне — 4 года. Наши родители были добрыми знакомыми, — внес ясность старик, и Олейников с облегчением вздохнул. — К сожалению, я больше ее не видел. Родители бежали во Францию, опасаясь расправы большевиков. Спустя много лет я получил от нее первое письмо. Она решила наладить контакты с Россией, и мы стали переписываться. Она умерла в 1985 году, в возрасте 63 лет. Так мало пожила, бедняжка!

— А что же Филипп Волынский?

— В 1987 году он приезжал в Москву. Вы любите сказки про Золушек? — спросил старик. — Если интересно, могу одну такую поведать.

— Очень люблю, — подпрыгнул на стуле Олейников.

— Правда, в данной истории наша Золушка оказалась с богатым прошлым, настолько богатым, что ухитрилась попасть в психиатрическую клинику с серьезным психическим расстройством. Представьте себе, именно в психиатрической клинике наш принц ее и нашел.

— А он-то как там оказался?

— Он приехал в Москву по приглашению своего коллеги, на практике изучить методы лечения нервных расстройств в России.

— Как звали эту женщину?

— Почему — звали? Княгиня до сих пор пребывает в великолепном здравии, мало того, весьма преуспела. Она — владелица крупной ювелирной фирмы в Париже. А зовут ее Нина Волынская-Лацис. Лацис — ее девичья фамилия, и она ею очень гордится. Ниночка вообще очень дорожит родственными связями, она просто обожает своего младшего брата и принимает активное участие в его судьбе. Жена Филиппа — необыкновенная женщина! Столько всего пережила в жизни. С ней такая трагическая история произошла! Она собиралась удочерить ребенка своей близкой подруги, которая умерла, но девочка погибла во время пожара. Если бы не Филипп… Чудесная женщина — князь не прогадал, когда женился на ней и увез в Париж много лет назад. А ведь все могло сложиться так печально, — старик еще долго и нудно рассказывал Олейникову о жизни Филиппа и Нины, но Кирилл слушал уже вполуха.

Как только за стариком закрылась дверь, Олейников бросился к компьютеру. Его предположение подтвердилось: Нина Лацис и Тамара Качалина мотали свои сроки в одной и той же колонии, в одно и то же время! Об этой подробности старик либо тактично умолчал, либо не знал этого.

— Вот это да! — радостно воскликнул Олейников и помчался в прокуратуру.

— Любопытная история, — задумчиво сказал Сергей Петрович, когда Олейников закончил свой рассказ. — Ты молодец, Кирилл. Только теперь совсем ничего непонятно. Благородный князь нанимает киллера для убийства молоденьких девочек? Что-то тут не так, Олейников! Либо Крюгер не киллер, а действительно приехал, чтобы найти девочку и увезти ее во Францию, либо князь совсем не так бескорыстен, как нам его пытались представить. А что, может у него серьезные финансовые проблемы или он детей терпеть не может?

— Хочется верить, что князь Волынский — честный и порядочный человек. Может, Крюгер действительно не киллер?

— Кто же тогда убивает девочек? Кроме него, некому, Кирилл. К тому же, пистолет, найденный у него в номере — это слишком серьезная улика.

— Но еще непонятно, из него ли были произведены выстрелы, — возразил Олейников. — А вдруг…

— Знаешь, Кирилл, мне самому очень бы хотелось, чтобы это был другой пистолет, потому что… «Крюгер — мой друг» — хотел было сказать Анин, но вовремя осекся и перевел разговор на другую тему. — Так что там с братом-то? — спросил следователь, складывая раскиданные по столу документы в стопку.