Мария Брикер - Босиком по снегу

— Милиция, ни с места, стрелять буду! — заорал майор, стремительно приближаясь к мусорным бакам соседнего двора, за которыми совершалось что-то страшное. Разогнавшись слишком сильно, Анин на всех порах просквозил мимо помойки, пробежал несколько метров, затормозил и, готовый в любую минуту дать отпор коварному преступнику и спасти несчастную, развернулся и растерянно заморгал глазами. На снегу сидела крепкая полная женщина лет пятидесяти в дорогой норковой шубе и грубо, хрипло матюгалась на всю округу мужским голосом.

— Что случилось? — запыхаясь, спросил Анин. — Вас ограбили?

— Кого, меня? Когда? — искренне удивилась женщина, икнула и глубоко задумалась. Мадам была пьяна в стельку.

— Сейчас, — сквозь зубы процедил Анин.

— Вроде нет, — женщина похлопала себя по шубе, залезла в карман, поковырялась там, вытащила из-под седалища лаковую сумочку, открыла ее и сунула под нос Анину.

— Что же ты тогда орала так, будто тебя убивают? — раздраженно спросил Анин. — Сейчас в милицию отведу, будешь знать, как общественный порядок нарушать!

— Не надо меня в мили… милицию, — испугалась женщина, понемногу трезвея. — На работу, не дай Бог, настучат. А я в крупном банке работаю, главным бухгалтером. На вечеринке была, ну и того, малость перебрала. Шла домой и каблук сломала. Очень расстроилась. Эмоци… Эмоци… Эмоциональный срыв, бл…

— Где вы живете? — спросил Анин, тяжело вздохнув. Оставлять даму одну среди ночи в таком состоянии не позволяла ему честь офицера.

— А не скажу, — игриво заявила банкирша и посмотрела на Анина кокетливым пьяным взглядом.

— Давайте руку, — устало вздохнул следователь. — Поднимайтесь и пойдемте, я вас провожу до дома, уже очень поздно, а завтра, между прочим, рабочий день. Как вы вообще решились пойти домой одна?

— А я не одна была, — неожиданно трезво сообщила банкирша и зарыдала.

Он проводил ее до дома; и, пока они шли, женщина поведала ему все свои сердечные тайны. Как на старости лет она влюбилась в молодого парня, ушла из-за него от любящего мужа, испортила отношения с дочерью и разрушила свою жизнь. Как холила и лелеяла молодца, устроила на работу, купила квартиру, вывела в свет, познакомила с нужными людьми, а он ее сегодня безжалостно бросил, обозвав мерзкой старухой, и сообщил, что уходит к другой, молодой и красивой. В общем, банальная и характерная для нашего времени история с предсказуемым финалом, но Анину было жаль женщину.

— На чашку кофе зайдете? — предложила она смущенно, стоя у подъезда.

— Спасибо, мне пора, — мягко отказался майор.

— Что мне теперь делать? — с болью спросила женщина.

— Возвращайтесь к мужу, покайтесь, если любит — простит, — улыбнулся Анин.

— Нет, любит — но не простит. Гордый он у меня очень. Теперь я совсем одна, понимаете, совсем!

— Почему одна? У вас есть дочь, которая нуждается в вас. Постарайтесь вернуть ее расположение.

— Верно, у меня есть дочь, и теперь я буду жить только ради нее. Вы очень хороший, — растрогалась банкирша. — Спасибо, что утешили меня. Сегодня у меня был очень тяжелый день.

— Не за что. Всего вам доброго и будьте счастливы, — улыбнулся Анин и уже собрался уходить, но женщина его остановила, ухватив за рукав. Лицо ее переменилось, она зло блеснула глазами и возбужденно зашептала:

— Буду счастлива, не сомневайтесь. Назло этому недоноску буду! Мало мужиков, что ли, на земле? Зря он меня старухой обозвал. Я еще о-го-го какая! На меня молодые парни, как быки на красную тряпку, реагируют!

— Не сомневаюсь, — уже более сухо отозвался Анин. Настрой банкирши не понравился следователю, похоже, женщина решила повторно наступить на все те же грабли, и разубеждать ее было бесполезно.

— Да, да, вот, допустим, сегодня, — задохнувшись от эмоций, продолжила женщина, — выхожу я из подъезда, подавленная и расстроенная. Смотрю, парень молодой мимо идет, высокий, статный, одет прилично, на личико только простоват, некрасив, я бы даже сказала, но зато молодой, в самом соку. Он меня увидел и сразу ко мне — смотрит в глаза, а у самого глаза такие чуткие, такие понимающие, такие манящие… Девушка, вижу, вам плохо и одиноко, говорит, я это чувствую, потому что и у меня трагедия в жизни случилась невероятная. Жизнь, говорит, повернулась ко мне спиной, а все из-за того, что мой единственный друг заболел — от еды отказывается, не поет больше, оперенье теряет.

— Чего он теряет?! — вытаращил глаза Анин.

— Вот и я напряглась, — хихикнула банкирша, — подумала, что псих ко мне пристает, и уже собиралась деру дать — но ситуация быстро прояснилась, и мне стало дико жаль парня. В общем, другом он птицу свою называет, кенара. Кенар этот для него, как талисман по жизни, а теперь, когда птичка захворала…