Мария Брикер - Босиком по снегу

— Исключено, — возразил следователь. — Во-первых, такие, как она, в лотерею не выигрывают. Во-вторых — она сегодня с утра играла.

— Могла по инерции играть, — в свою очередь возразил Георгий. — Допустим, выиграла крупную сумму, но еще билеты остались, не выкидывать же? Или решила еще раз попытать счастья.

— Обрати внимание на сегодняшний билет: она его скомкала и бросила в угол комнаты. Это говорит о том, что она нервничала и злилась, то есть очень выиграть хотела, но ни фига не выиграла. Опять же, та сумма, ради которой можно убить, должна была внушить ей уверенность в завтрашнем дне, и сегодня она играла бы аккуратно и равнодушно.

— Вообще, интересная подруга. В холодильнике полно продуктов, морозилка до отказа забита мясом, рыбой, ну, и так далее, но она, судя по помойному ведру, питалась исключительно супчиками из пакета и иногда — пельменями. Я поначалу подумал, что она готовить не умела или не любила, потом смотрю: колбаса трех видов, сыр, ветчина — все лежит нетронутое, в упаковке, и уже почти испортилось. Поразительная лентяйка, ей даже бутерброд лень было себе сделать.

— Это точно, все соседи об этом говорят, — добавил оперативник Кирилл Олейников, молодой, прыщавый и робкий паренек, который вернулся в квартиру и присоединился к беседе после опроса соседей.

— Что еще говорят соседи? Кто ее содержал? — равнодушно спросил Сергей Петрович и опять завистливо вздохнул, потому что от Кирилла Олейникова тоже попахивало спиртным.

— Владимир Симаков — он в соседнем подъезде живет. Он уже год к ней таскается, жена в курсе, но сделать ничего не может.

— Жена? — оживился следователь, ему хотелось быстрее покончить с этим делом и отправиться домой.

— У нее алиби железное, соседи сообщили, что в данный момент она находится в роддоме, вчера на «скорой» увезли. Весь дом в курсе, потому что орала она благим матом на всю округу, в частности, упоминая имя своего законного супруга Владимира и склоняя его на все лады. Владимир же в данную минуту допросу не подлежит, так как со вчерашнего дня пребывает в тяжелом и счастливом алкогольном угаре по случаю начавшихся родов своей супруги. Что-то не так, Сергей Петрович? — уловив перемену в лице следователя, насторожился оперативник.

— Все так! — рявкнул Анин и добавил: — Проверь. Пистолет ТТ — это тебе не просто…

— Не просто — что? — застенчиво спросил Кирилл.

— Ничего, — однозначно пояснил следователь. — Все проверь.

— Само собой, — согласно кивнул оперативник. — Я понял, жена Владимира Симакова могла ее заказать.

— Молодец, соображаешь. Дальше, — потребовал следователь.

— А дальше все, — сообщил оперативник. — Никто ничего не видел и не слышал.

— Замечательно, — недовольно пробурчал Сергей Петрович. — Как всегда: все, что не нужно, видело полдома, все, что нужно — никто.

— Короче, убийство с целью кражи исключаем, — подытожил криминалист. — Но это сразу было понятно. Что здесь красть-то — грязные тарелки?

— Не нравится мне все это, — задумчиво сказал Анин. — Все здесь непросто. Все вроде бы и просто — но на самом деле вовсе нет. Опять же, ночнушка ее меня смущает. В области горловины вырваны с корнем две пуговицы. Убийца дернул ее за ворот — зачем?

— Ты думаешь, сексуальный мотив? — спросил криминалист. — Если это и так, то все элементарно. Хотел изнасиловать, но потом передумал или кто-то его спугнул.

— Ага, насильник испугался и с перепугу засадил ей пулю промеж глаз. Или еще лучше: сначала он выстрелил ей промеж глаз, потом решил изнасиловать, но в последний момент передумал, потому что с дыркой во лбу она уже не казалась ему такой притягательной и желанной, — желчно хмыкнул следователь. — Опять же, ночнушка из тонкой материи, почти прозрачная. Так вот, если бы ты, Жора, предположим, захотел трахнуть женщину и точно бы знал, что она, извиняюсь, без трусов? Как бы ты поступил? — спросил Сергей Петрович.

— Ну, я бы…

— Вот и я о том же, — перебил криминалиста следователь.

— Может, убийца хотел на ее грудь посмотреть? — робко предположил Кирилл и покраснел.

— Если бы он хотел посмотреть на ее грудь, то и остальные три пуговицы были бы оторваны, а так — только две верхние. Значит, убийцу совсем не интересовали ни грудь убитой, ни то, что было у нее, извиняюсь, между ног. А интересовала его шея девушки, или то, что у нее было на шее. А вот что было у нее на шее, необходимо будет выяснить. Короче, сворачиваемся, ребята, и едем домой.