Феликс Меркулов - Президентский полк

— Тебе некогда скушать кчуч? — почтительно удивился Яша. — Уважаемый Асланбек, ты неправильно живешь!

— Кто знает, как он живет? Об этом нам скажут в Судный День.

С лица Яши, изуродованного шрамом на левой брови, сошла улыбка.

— Есть проблемы? — негромко спросил он.

— У меня? Нет. Они есть у тебя, — холодно бросил Асланбек.

Яша провел его к своему столу в углу, уже покрытому крахмальной скатертью. Расторопные официанты расставляли на нем приборы.

— Присядь, дорогой Асланбек. Немножко посиди, немножко покушай. Не нужно, чтобы люди думали: что случилось, почему уважаемый Асланбек пришел-ушел? Почему он не посидел, не покушал, не оказал уважения Яше?

Асланбек отдал официанту плащ и опустился на предупредительно отодвинутый стул.

— Я тебя внимательно слушаю, — кивнул Яша.

— Известный тебе человек сказал, что я могу положиться на твое слово, — начал Асланбек. — Слово Яши крепче камня. Так он сказал.

Это был блеф, но совершенно безопасный. Такие тексты всегда воспринимаются с полным доверием.

— Да, это так, — подтвердил Яша.

— Ты мне сказал: больше тебя не будет тревожить никто. Был такой разговор?

— Да, такой разговор был.

— Ты сказал: забудь о наездах. Я забыл. Но со вчерашнего дня за мной ездят двое на синей «вольво». Это те же джигиты, которые приезжали ко мне.

— Ты уверен, что это те же люди?

— У меня хорошая память на лица. Они стали старше, но не стали скромней.

Шрам на брови Яши налился кровью.

— Они не стали умней! Ты запомнил номер машины?

— Я не забиваю голову пустяками. Она стоит сейчас под мостом. Синяя «Вольво-940». Как все это понимать, уважаемый? Ты не хозяин своему слову? Или твое слово уже ничего не значит? Я не стал обращаться к Шамилю. Я решил сначала поговорить с тобой.

— Ты правильно сделал, дорогой Асланбек, — горячо одобрил Яша. — Зачем беспокоить такого человека? Это не его дела. Это мои дела. Немножко посиди, я сейчас все устрою.

Яша сделал знак молодым людям из охраны кафе и вместе с ними скрылся в служебном помещении. Асланбек осмотрелся.

Чеченский духан в центре Москвы. Дорогой, с ценами лучших ресторанов. Бедные люди сюда не приходили. Приходили те, кто укоренился в Москве, обзавелся своим бизнесом. Раньше Асланбек иногда заезжал к Яше вкусно поесть и побыть среди своих. Потом ездить перестал. Его раздражал дух показного патриотизма, который царил здесь. Для посетителей кафе война в Чечне была чем-то вроде боксерского поединка тяжеловеса и «мухача». Каждая операция боевиков вызывала бурный восторг, как удар легковеса в корпус противника. Противнику от этого хоть бы что, но до чего же мы, чеченцы, отважный народ. С чувством гордости за своей маленький гордый народ, который не побоялся выступить против огромной России, и возвращались к своим делам. Кто — к более или менее законному бизнесу, а кто — к рэкету, к торговле наркотиками, паленой водкой, крадеными иномарками, к аферам с нефтью и фальшивыми авизо.

И сейчас вид жующих, пьющих и громко разговаривающих посетителей вызвал у Асланбека злобу. И ради того чтобы они продолжали жировать, спокойно обделывать свои дела, он должен рисковать всем самым дорогим в своей жизни. Рисковать жизнью Рахили, жизнью Вахида!

Бараны. Безмозглые бараны. Все бараны. Бараны русские, которые позволяют посылать своих сыновей в Чечню, где они становятся трупами, калеками или мародерами и убийцами. Бараны чеченцы, бездумно поверившие в химеру национальной самодостаточности. Каждый чеченец станет богатым, как шейх! Он станет богатым, как чукча! Без российской трубы, без даровой российской электроэнергии, без российского оборудования. Нефти хватит на каждого чеченца — чтобы утопиться в ней.

Бараны!

…Неожиданно все разговоры стихли. Ожил телевизор. Вечерний информационный выпуск на НТВ. Это был единственный канал, в программах которого события в Чечне еще занимали заметное место. Не такое, как до разгона старой команды, и не в прежней тональности, но посетители кафе умели, как им казалось, выделять правду из потока лжи и переставлять минусы на плюсы в оценке того, что происходило в Чечне.

Голодовка чеченских женщин в лагере беженцев с требованием вывода федеральных войск. Замечание корреспондента о том, что, по некоторым предположениям, за каждый день голодовки они получают по десять долларов, вызвало негодующий шум в кафе.

Нападение боевиков на райотдел милиции в Урус-Мартане. Шумное одобрение в зале.