Феликс Меркулов - Он не хотел предавать

— Хорошо-хорошо, успокойтесь, — приговаривал служитель, явно не соображая, как реагировать на скандальное происшествие.

— Вы иностранец?

— Да. Я русский.

— Позвольте ваши документы.

Секьюрити пролистал паспорт Гольцова:

— Вы искусствовед?

— Нет, что вы! Я офицер Российского национального центрального бюро Интерпола.

Ответ произвел впечатление.

Охранник отошел в сторону и, прижав пальцем «жучок», что-то тихо пробормотал в лацкан пиджака. Краем глаза Гольцов заметил едва заметное шевеление в рядах китайцев — свидетелей возможного скандала экскурсоводы срочно уводили в соседние залы. Делая вид, что происходящее их не касается, двое поляков — ценителей Вламинка — придвинулись ближе.

Видимо, охраннику передали по рации инструкции. Прижимая «жучок» к уху, он утвердительно кивнул, сказал: «Bien!» — вернулся к Гольцову и первым делом сгреб под руки двух «заблудших овец», изо всех сил прикидывавшихся, что не понимают по-французски.

— Зал закрыт! Пожарная инспекция! — подталкивая их к выходу, объявил охранник.

Разводя руками, служитель все еще растерянно повторял:

— Этого не может быть. Просто не может быть…

Гольцов сидел на стуле в коридоре помещения реставрационной мастерской музея. За дверью эксперты колдовали над картиной Огюста Шабо. В коридоре под дверью, на жестких вольтеровских креслах, ожидала приговора бледная и неподвижная, как восковая фигура, хранительница фондов. Высшее руководство музея должно было прибыть с минуты на минуту. Рядом с хранительницей сидел Гольцов. Ввиду чрезвычайных обстоятельств его допустили в святая святых Музея д'Орсе. Впрочем, не одного, а под опекой секьюрити. К тому же у него вежливо изъяли документы и мобильный.

В конце коридора послышалось суматошное движение. Судя по обилию каменных лиц, прибыло самое высокое начальство. Ни на кого не обращая внимания, начальство проследовало по коридору прямиком в лабораторию. Георгий услышал рядом с собой какие-то сдавленные звуки. Это разрыдалась хранительница фондов. Странно, но Георгий тоже волновался, хотя заранее знал, каков будет ответ. Общее нервное напряжение передавалось по воздуху, как магнитные волны. Напряжение сгущалось, как тучи перед грозой, даже воздух в помещении мастерских казался густым.

«Как в фильме, который уже смотрел, — думал Георгий. — Знаешь конец, но все равно переживаешь».

Все непроизвольно вздрогнули, когда дверь лаборатории с шумом распахнулась и толпа экспертов вместе с руководством музея высыпала в коридор. Гольцова окружили и затормошили вопросами. Вернули документы и мобильный и попросили, с его согласия, отметить на несколько вопросов комиссара полиции, который прибудет в музей с минуты на минуту. Как ни прискорбно это признавать, но мсье с труднопроизносимой фамилией Гольцофф оказался прав, картина Огюста Шабо — подделка, и где находится подлинник — утверждать сейчас никто не берется.

Георгий сочувственно кивал: да, да, вопросы комиссара полиции — сколько у годно, помогать полиции его святая обязанность.

— Но не хотите ли сначала осмотреть оригинал? — спросил он, не меняя идиотски-спокойного тона.

Пауза. Начальство музея превратилось в соляные столпы. Затем соляные столпы начали медленно оттаивать, моргая и усиленно стараясь понять:

— Правильно ли я вас понял? Вы хотите сказать, что оригинал у вас?

— Да, да, «Охотник с собакой», оригинал.

— Он находится у вас?

— Именно. Совершенно верно, — кивая, как китайский болванчик, твердил Гольцов.

— Здесь, во Франции? В Париже?

— В багажнике моей машины, — показывая пальцем на окно, пояснил Георгий.

Это их добило.

Коллективный обморок, не предусмотренный программой.

— Огюст Шабо сейчас лежит в багажнике вашей машины?!

— Нет, боюсь, что Огюст Шабо уже лет сорок как лежит в своей могиле на кладбище в Провансе. У меня в багажнике всего лишь его картина.

— Подлинник? Вы утверждаете, что у вас подлинник?

— Да, да, завернут и завязан.

Жаль, они не понимают русского рекламного юмора!

— Какал машина? — зачем-то поинтересовался шеф секьюрити.

Наверное, нарисовал в своем воображении бронированный инкассаторский автомобиль.

— «Рено» бежевого цвета, седан, — развел руками Георгий. — Взял сегодня напрокат.

Дальнейшее напоминало соревнование по спортивной ходьбе среди работников сферы культуры. Почтенные седовласые искусствоведы, буржуа от искусства, дамы и мсье, двухметровые охранники и эксперты в зеленых хирургических робах высыпали во двор и наперегонки, едва сдерживаясь, ринулись на парковку перед музеем.