Николай Леонов - Очевидцев, помнится, не было

В руках выпускника училища, девятнадцатилетнего Сбруева появилась боль. Волосы посветлели и прилипли ко лбу. Нос вздернулся и покрылся веснушками, а изо рта потекла кровь. Володя Полозенко!

Николай сквозь плотно стиснутые зубы потянул воздух.

Очная ставка в гестапо. Шестнадцатилетний связной отряда. Он корчится под ударами Губера. Пьяного. Володя не может скрыть свои боль и страх. Он дрожит и тихо повизгивает, но в промежутках между ударами смотрит на Николая безумными глазами и не узнает. Упрямо не узнает. Отчаянное сопротивление раздавленного мальчишки приводит гестаповцев в бешенство. Володю топчут ногами, потом выволакивают из комнаты.

Николай положил фотографию на стол и кончиками пальцев подтолкнул ее Сергею.

– Хочешь получить автограф?

– У меня уже есть, – ответил Сергей. – Ты хочешь сохранить этого Сбруева, но нельзя покойника вечно выдавать за живого. Лейтенант погранвойск Николай Сбруев умер в застенках гестапо. – Сергей говорил медленно, делал паузы и почти любовался эффектом. – Умер, и с этим ничего нельзя поделать. Покойника нельзя вечно выдавать за живого. Ты труп, Николай! Не радуйся, что у прокуратуры не было доказательств твоей смерти.

– Ты защищаешься очень эмоционально, Сережа. Не переживай так, прошло четверть века. – Николай посмотрел на кончик сигареты и стряхнул пепел. – В общем, сменим пластинку. Знаешь, у меня несколько раз появлялась такая мысль: может быть, не ты предал подполье? Предал, – повторил он и взглянул Сергею в глаза. – Слово-то какое! Черт сейчас не разберет, что произошло тогда в гестапо. Может быть, в отряде был провокатор? Немцы умели работать. Мы так озлобились с тобой, что забыли о существовании других людей. Я дошел до того, что взял с собой пистолет. – Николай усмехнулся и похлопал себя по карману. – Извини, но твой характер мне известен. Давай расстанемся и не будем больше встречаться. Я понимаю, что десять лет заключения – это не шутка. Постарайся забыть.

Николай говорил, чтобы выиграть время.

Он нарочно поддерживал разговор, который ничего не мог дать. Надо думать. Решать. Ключ там, в сорок втором, давно похороненном году. Ключ в руках воскресшего Володи Полозенко. На фотографии Володе около сорока. Шестнадцать плюс двадцать четыре. Все верно. И Сергей об этом узнал, а он, Николай, нет. Не знал, а теперь знает. Стало ясно, почему появился Сергей. Его сюда привел живой Володя Полозенко. Как остался жив Полозенко? Но ведь сам Сергей остался жив!

– Прекратим эту дуэль, Сергей, – сказал Николай, почувствовал в своих словах фальшь и поежился.

– Дуэль, – повторил Сергей и брезгливо скривился. Его взгляд скользнул по груди Николая, потом по лицу и уперся в темные зрачки. – Это слово ассоциируется у меня с брошенной перчаткой, гневными благородными лицами и словами: «Вы лжете! Я вызываю вас!» – Сергей опустил глаза и посмотрел на свои руки. – Меня преследует один и тот же сон. Ты сидишь в кресле с высокой спинкой, с подлокотниками и стальными браслетами. Помнишь, такое кресло было в гестапо? Так вот, ты сидишь, ты плотно пристегнут и не можешь пошевельнуться. А я, – Сергей поднял глаза, и Николаю пришлось отодвинуться, – а я стою у горящего камина, грею руки, потягиваю дорогой коньяк и изредка, – Сергей опять стал разглядывать свои руки, – очень редко поглядываю на тебя. Грею руки и поглядываю то на тебя, то в камин. Кресло стоит так, чтобы ты видел различные инструменты покойного Губера. Покойник был большой мастер по этой части. Ты сидишь и не можешь двинуться, инструменты лежат в огне камина, а коньяку в моей рюмке осталось совсем немного.

– Каков человек, таковы и сны, – сказал Николай, – только преступник может так мечтать. Жаль, а я было уже поверил в тебя.

– Сон, все только сон. Нет у меня такой возможности. Ты хорошо защищен. Ты сидишь на обыкновенном стуле, здоровый и самоуверенный. – Сергей тяжело вздохнул. – Что я могу? Могу только сказать – до свидания. Или – прощай? – Он оживился. – Знаешь, что крикнула Анка в ту ночь?

Голос Сергея доносился издалека, даже упоминание об Анке не нарушило мыслей Николая. Он думал, считал ходы. Так думает гроссмейстер в сложной ситуации, решает партию на десять-пятнадцать ходов вперед, чтобы потом безошибочной игрой принудить противника к сдаче.

Фотография. Она могла быть показана ему нарочно. Но в этом случае Сергей положил бы ее на стол или сделал бы хоть секундную паузу, чтобы Николай мог разглядеть ее как следует. Кроме того, мог ли Сергей рассчитывать, что он узнает Володю через двадцать четыре года, да еще по карточке? Нет! Нет! Вариант с провокацией в сторону.