Николай Зорин - Человек, которого я убил

Самоубийца. Убийца самого себя. Палач и приговоренный в одном лице. Убийца и жертва. Метафизическое раздвоение личности, а вернее, распад на две противоборствующие половины. «Он разрушил мою жизнь, являлся постоянной угрозой моим близким», – говорил Максим и тут же: «Из-за меня чуть не погиб отец… По моей вине чуть не погибла невеста… Это я привез колье, из-за которого напали на мать»… «Он» и «я» все время ходили рядом. Максим так мучительно переживал любое несчастье, которое постигало близких, что воспринимал его как свою вину. И в конце концов понял, что, пока он жив, им все время угрожает опасность, он – тот человек, из-за которого однажды случится непоправимая беда, он – тот человек, которого нужно устранить. Но сам ли он это понял, или его к этому подтолкнули? Подсказали, довели до самоубийства? Вряд ли сам. А если так, она знает, кто это сделал. Семенов и эта женщина, Вероника, кем бы она ни была.

– Слушай, – обратилась она к Виктору, – помнишь, ты начал рассказывать легенду о Веронике, а я тебя перебила.

– Помню. Но легенда – это и в самом деле не важно. Дело в том, что Вероники две: та, из легенды, и совершенно реальная, она работает секретаршей у Семенова. Я не успел тебе сказать, ты… была вне зоны действия моих слов. – По его голосу она поняла, что он улыбается. – Она бывшая жена Дубровина, владельца машины, которая тебя сбила.

– Да-да, – нетерпеливо перебила Полина. – Ты говорил об этом. Секретарша Семенова – это интересно. – Она немного помолчала. – Но, знаешь, сейчас меня больше интересует та, первая Вероника, мистическая. Ты не мог бы снова рассказать эту легенду, до конца. Обещаю, что больше не буду тебя обрывать.

– Хорошо, – с готовностью согласился Виктор – он был рад отвлечь Полину от тягостных мыслей. – Жила-была одна счастливая женщина, и звали ее Вероника, – «сказочным» тоном начал он. – Вероника очень любила своего мужа Александра, а он, подлец и негодник, ее предал: влюбился в другую и решил Веронику извести, а вернее, довести до самоубийства. Стал подбрасывать анонимные письма, в которых говорилось, что муж ей неверен, и все такое прочее. Но изводиться она не пожелала, наветам на своего обожаемого Александра не поверила. Тогда он задумал ее убить. Распустил слухи, что жена его сумасшедшая, несколько раз пыталась порешить себя, да он вовремя оказывался рядом и успевал ее спасти. Потом написал записку ее почерком и застрелил в мансарде того самого дома, который спустя чертову прорву лет приобрел наш Максим. Никто не заподозрил преступления, все решили, что Вероника покончила счеты с жизнью сама, так как была к этому склонна. Влюбленные продолжали тайно встречаться, думая через год сыграть свадьбу. Но не тут-то было. Никакой свадьбы не состоялось. Состоялись похороны. Примерно через два месяца Александр застрелился в той самой мансарде, в которой убил Веронику, и из того же самого пистолета. В своей прощальной записке он признался в своем злодеянии и рассказал, что Вероника постоянно являлась к нему и требовала искупить своей кровью вину перед ней. Грозила, что если он этого не сделает, то погибнет самый близкий ему человек.

– Я идиотка! – закричала Полина, хоть и обещала Виктору, что перебивать его рассказ не будет. – Полная идиотка. Если бы я тогда выслушала эту историю до конца, на целых три часа раньше могла бы понять, что к чему.

– А могла бы и не понять, – спокойно возразил Виктор. – Ладно, слушай дальше, история еще не закончилась. Александр был первой жертвой Вероники. Но не последней. Самоубийства начали происходить в этом доме с завидной регулярностью. Всегда в мансарде, всегда из этого пистолета. От него пытались избавиться, но каждый раз пистолет появлялся перед самоубийством очередной жертвы. А жертвами всегда были мужчины, так или иначе повинные в смерти какой-нибудь женщины. Вероника являлась к ним и требовала искупить свою вину кровью, иначе она заберет жизнь близкого человека. Она была беспощадна в своей мести, никто не мог ей долго сопротивляться, потому что к страху за жизнь близкого прибавлялись невыносимые раскаяния за уже совершенное преступление. Мне кажется, ей это было даже важнее, чем кровь ее жертвы. Так вот, долго выдержать такого террора никто не мог. За исключением одного человека. Это было в самом начале прошлого века. Михаил, молодой врач, которого подозревали в смерти его сестры, сопротивлялся почти год. Но его психика не выдержала, он сошел с ума, у него началось раздвоение личности.