Кристи Филипс - Письмо Россетти

Полицейский участок казался каким-то ненастоящим, и если бы не толстые средневековые решетки на окнах да зарешеченная камера в углу, вполне бы сошел за маленький офис. Обстановку составляли два серых металлических стола и картотека вдоль стены. Два старомодных вентилятора на высоких ножках трудились неустанно, гудели и напрягались, пытаясь разогнать застоявшийся воздух. Но толку от них было мало. За столами сидели молоденькие молчаливые карабинеры.

Маурицио наконец повесил трубку, подошел к Клер и присел рядом на краешек стола.

– Только что говорил с директором библиотеки, – тихо сказал он. – И тот пояснил, что изъятие книги из библиотечного фонда автоматически влечет за собой штраф.

– Сколько?

– Две тысячи евро.

– О господи… – Клер вовсе не была уверена, что на банковском счете у нее найдется такая сумма, да и оплаты, которую она должна получить от Фрая, тоже вряд ли хватит. Возможно, придется обратиться к Мередит. – Если я заплачу, меня отпустят?

– Директор сказал, что еще не решил, будет ли выдвигать обвинение в преступлении.

Обвинение в преступлении?

– Но ведь вы же не думаете, что я взяла дневник нарочно, верно? Да, то был глупый поступок, но я его не крала.

– Боюсь, мое мнение мало что значит. Воров расплодилось уйма, иначе никто бы не стал делать из этого проблему. Но поскольку…

– Но я не имею к этому отношения. И могу это доказать.

– Одного часа вам хватит, чтобы доказать?

– Не знаю, не уверена. Но и прямых доказательств, что я воровка, тоже нет.

– Видите ли, итальянское правосудие значительно отличается от вашего, американского. Нам не требуется доказательств преступления, чтобы отправить человека в тюрьму. Иногда достаточно одного подозрения. А затем уже дело расследуется, а подозреваемый остается…

Он умолк, видимо, щадя чувства Клер.

– Остается за решеткой?

Впервые за все время Клер испугалась. Может, Гвен и правильно поступила, удрав со всех ног.

К ним подошла Габриэлла.

– Будет здесь с минуты на минуту, – сказала она.

– Кто будет? – спросила Клер.

– Следователь, – ответил Маурицио. – Поговорит с вами и решит, есть ли основания выписывать ордер на арест.

– О… – только и сумела выдавить Клер.

– Думаю, будет лучше, если вы не станете пока подключать своих коллег из прессы, Габриэлла, – заметил Маурицио.

Та как раз листала свою телефонную книжку и удивленно подняла на него глаза.

– По крайней мере, до решения следователя. Потому что все может обернуться не так, как вы думаете.

Говорил он спокойно, но в голосе звучало предупреждение. Очевидно, решила Клер, он напоминает Габриэлле о каком-то промахе, совершенном ею в прошлом. Как ни удивительно, но это сработало. Габриэлла, досадливо морщась, закрыла свою книжку и убрала в сумочку.

Клер попросила Маурицио дать ей телефон Эндрю. Она знала, у Габриэллы он точно есть, но скорее умерла бы, чем попросила ее о чем-то. Если б не Габриэлла, она не сидела бы сейчас в полицейском участке. Да, конечно, Эндрю и Маурицио были удивлены, даже шокированы, узнав, что она забрала дневник Алессандры из Библиотеки Марчиана. Но Клер почти не сомневалась: они поверили бы в ее объяснение и разрешили бы тайно вернуть его на место. И тот же Маурицио, сохранявший видимый нейтралитет и не сказавший ни слова в ее поддержку, все же остановил Габриэллу, чтобы та окончательно не испортила дело. А ведь она вполне могла позвонить в редакцию шестичасовых новостей, выдать сногсшибательную историю о “краже века” из библиотеки, заявить, что к этому причастна целая международная банда, а затем выставить себя героической защитницей исторических ценностей.

– Габриэлла? – сказал Маурицио.

Та протянула ему мобильник, где на экране уже высветился номер Эндрю. Клер надавила кнопку автоматического набора.

– Да?

Голос Эндрю был еле слышен, в трубке потрескивали электрические разряды на фоне рева какого-то мотора.

– Это Клер. Где Гвен?

– Здесь, рядом со мной. Мы возвращаемся.

– Откуда?

– Будем через…

Тут голос его окончательно утонул в помехах.

– Больше всего на свете мне дороги мои субботние ланчи, – сказал Армандо Корреджо, и в голосе его звучала искренняя печаль от этой утраты. – По субботам синьора Корреджо готовит ростбифы. Правда, получаются они у нее жесткими, как кожаная подметка. Больше всего на свете ценю субботние ленчи. И вот приходится их пропускать.

Если уж честно, подумала Клер, этот синьор Корреджо выглядит так, словно ни разу в жизни не пропустил ни одного ланча и все их съел с удовольствием. Он не был тучным, просто необыкновенно широким в талии. Подтяжки, на которых крепились легкие летние брюки, были натянуты до предела; казалось, если их вдруг отстегнуть, они полетят через комнату, словно стрела из лука. Лицо круглое и гладкое от хорошего запаса подкожного жира, прямо как у океанских млекопитающих. Волосы черные, зачесаны назад и гладко прилизаны. И еще он носил тонкие усики в стиле денди Викторианской эпохи.