Наталья Андреева - Кара небесная, или Стикс-2

К тому же: зачем ему Маркина? Жертвовать всем ради человека малознакомого, в то время как близким угрожает опасность, глупо. Итак, капитан едет сюда. Подождем.

Откуда капитан знает, где сейчас он, Зайцев? А откуда Свисток узнал, где диск? Ты, Петр Иванович, имеешь дело с профессионалом. А то, что капитан клоуна играет, так это его тактика. И все правильно делает Свистунов, потому что это приносит успех. Все, что приносит успех, – правильно. Победителей не судят. Диск-то у него, не у тебя.

Обо всем этом он думает все время, пока Свистунов добирается до Р-ска. Когда приоткрывается входная дверь, машинально смотрит на часы: двадцать минут. Точность – вежливость королей и профессионалов.

Десять часов вечера

– Заходите, капитан. Я один, и при мне нет оружия.

– Зачем тебе оружие, коли ты приемами карате владеешь или каким-нибудь ноу-хау. Есть ноу-хау в области боевых искусств, Петр Иванович? – спрашивает Свистунов, заглядывая в комнату. Осматривается, не спеша заходить.

– Я давно уже заметил, что у вас отличное чувство юмора, Руслан Олегович. Но время шуток прошло. Давайте говорить серьезно. Заходите. Я же сказал, что приехал один. А я слово держу.

– Эх! До боли все знакомо! – говорит Свистунов, переступив порог. – Потолок в прихожей я оклеил, а до комнаты руки не дошли. Криво обои поклеены. Не моя работа, халтура.

– Обои в прихожей старые, – замечает Зайцев.

– Верно! Так и клеил я их десять лет назад!

– Я уже наслышан о вашем романе с Тимофеевой. Давайте не будем к этому возвращаться.

– Как так? – Капитан садится в кресло и смотрит на него с удивлением. – Как же не возвращаться? Ведь ты меня чем шантажируешь? Женщиной, которая находится у вас. Тем, что она никогда не вернется в Р-ск, если я не отдам диск. Уж не на Канары вы ее отправите в этом случае.

– Не на Канары, – соглашается Зайцев. – Но давайте к делу. Я знаю, что диск у вас. Я был сегодня в салоне красоты. К сожалению, опоздал. Кстати, как вы догадались, что диск Маркина оставила там?

– Пробка.

– Какая пробка?

– От флакона. Ее поднял с пола истопник, подумал, что золотая. Он же подобрал стекляшки и выкинул в окно. У меня есть визитка, где рукой Маркиной написано «пять часов вечера». Она записывалась на стрижку. Я подумал, что флакон она могла взять только в салоне. Значит, и диск там. Но стопроцентной уверенности у меня не было. Можно сказать, случайно попал.

– Что ж, логика мне понятна. Не могу вас не похвалить. Я знаю, что вы теперь без работы. Не хотите ко мне в штат?

– Взятка? – скалит зубы капитан. – Я взяток не беру.

– Где диск?

– У меня в кармане. – Глаза крепкого коньячного цвета откровенно смеются.

– Ложь. Я думаю, диск там же, где и женщина. Вы не будете так рисковать – брать диск с собой. Физически я сильнее. Мне ничего не стоит его отнять.

– Ну, попробуй, – прищуривается Свистунов.

– Я никогда не достаю из кармана оружие без повода и не применяю силу без надобности. Диска у вас нет. Нет смысла на вас нападать. И нет смысла применять к вам силу. Вы тогда упретесь. Кто знает, может, вы умереть хотите? Скорее всего, именно так. Не будем искать легких путей. Скажите честно: зачем вам «Стикс»?

– Ну, это так сразу не объяснишь… – тянет капитан.

– Я так и думал. Четкой мотивации нет. Диапазон чувств, которые вами движут, широк. От «вы лохи, а я д’Артаньян» до «спасу человечество и останусь неизвестным героем». Вы не знаете, что с ним делать. Ну, хотите, я признаю, что проиграл? Назову себя лохом, или как вам будет угодно? А вы пойдете на обмен. Вас какие слова и выражения устраивают, Руслан Олегович?

– Даже так? Самолюбия, значит, у нас нет?

– Самолюбие – чувство неконструктивное. А мне нужен диск.

– Ну и какая у тебя мотивация?

– У меня не мотивация, у меня задание. Будем дальше препираться или перейдем к сути?

– В Первомайском засада?

– Да. Там мои люди.

– И где же я буду ночевать?

– Отдайте диск и идите с миром. Я тут же сниму засаду.

– А женщина?

– Когда ее доставить? И куда?

– Вот это по-деловому. Я могу подумать?

– Можете. До утра.

– А если я обращусь в органы? Я еще числюсь в штате.

– Войны хотите? И чего ради? Честь мундира? В память о погибшем друге? Я почему-то думал, что вы, Руслан Олегович, материалист. При такой профессии иное и невозможно. Ему уже все равно, вашему другу. Разве не так?

– Вот что мне в тебе не нравится! – хлопнул себя по лбу капитан. – Вроде бы все в тебе хорошо, все правильно. И профессионал ты, Петр Иванович, каких поискать. Но ты ж не человек! Ты – робот. Тебе все равно, на кого работать. И не деньги тебе нужны. Потребности-то у тебя скромные. Небось и жены нет. Ты не хочешь ей на шмотки зарабатывать. На развлечения и прочую хрень. «Любовь – чувство неконструктивное», – передразнил Свистунов. – Появись у тебя жена, ты бы побочный заработок стал искать. Значит, с тобой можно было бы договориться. Купить, говорю, тебя можно было б. А тебе лично не деньги нужны, нет. Тебе нужно признание. Кстати, по шкале ценностей оно стоит куда выше денег. Тебе нужно, чтобы тебя считали самым крутым. Знать все и про всех. Это, Петр Иванович, гордыня. За это наказывают.