Джон Берли - Уайклифф и охота на диких гусей

– И что же дальше?

Паркин махнул рукой:

– А дальше – я! Разве мы все не состоим из противоречий? Полные нули, которые пытаются стать единицами…

Вернулся Зайчик Лэйн, с неизменным подносом, на котором стояла бутылка белого вина и чистые стаканы. Он установил поднос на низенький табурет, вытащил из откупоренной уже однажды бутылки пробку и глянул на Уайклиффа.

– Спасибо, – кивнул Уайклифф.

Ну что ж, семь бед – один ответ. Конечно, правильнее всего для Уайклиффа – настоять на немедленном вызове доктора, но и без всякого врача было ясно, что Паркину очень плохо.

Лэйн налил два стакана вина и передал один Уайклиффу, потом подбросил несколько кусков угля в камин и наконец сел. С некоторым усилием майор налил себе еще порцию виски и капнул воды.

– Ваше здоровье, джентльмены!

Он выпил почти до дна. Глубокий вздох – и снова послышалось его хриплое, неровное дыхание. Майор не отрываясь смотрел в пламя камина. Когда он заговорил, голос его звучал приглушенно, словно сдавленный тяжелыми воспоминаниями.

– Джо уже ничем нельзя было помочь – у него полчерепа снесло… Я спустился вниз, в контору, и позвонил Зайчику, а потом стал дожидаться Дэвида. Когда тот пришел, я ему показал, до чего он довел брата – что он натворил…

Майор говорил с угрюмой решимостью, – Уайклифф никогда еще так полно не ощущал мощь этого человека.

– Дэвид не особенно был склонен к разговорам, и вообще отнесся к происшедшему довольно холодно, можно сказать, жестоко. Я высказал ему все, что о нем думал, и тут он стал агрессивен. В тот момент мы как раз спустились с лестницы, чтобы звонить в полицию… – голос майора приобрел металлические нотки. – И тогда он ляпнул какую-то глупость, которая меня взбесила, и я его ударил…

Вслед за этим последовала такая долгая пауза, что Уайклифф уже начал было думать, что майор рассказал все, что намеревался. Теперь Паркин дышал мелко и часто, а щеки его потеряли румянец. Он поднес к губам стакан, но потом раздумал и не выпил. Прежде чем заговорить, он дважды безуспешно пытался совладать со своим голосом, прежде чем привел свои связки в нормальное состояние…

– Я ударил его только раз, и он упал. Падая, треснулся головой об угол письменного стола и сбил на пол маленькую статуэтку в форме обнаженной девушки. Каким-то образом он умудрился раскроить себе череп. Вы мне сказали недавно, что у него там были слишком тонкие кости… Одним словом, он больше не двигался.

Паркин глубоко вздохнул, снова поднес ко рту стакан и выпил. Вероятно, виски попало ему в дыхательные пути, потому что он закашлялся. Приступы кашля жутко сотрясали его огромное тело. Зайчик взял у него из рук стакан, но они ничем другим не могли помочь майору. Это продлилось минуту-другую, потом кашель начал стихать. Майор, с багровым лицом кое-как пробормотал:

– Извините… Не в то горло попало… – он протянул руку к своему стакану, который держал Лэйн, и медленно выпил. – Вот так, теперь хорошо! Так вот он был мертв. Я не хотел его убивать, только слегка проучить, но так уж вышло… Но я не могу сказать что я был сильно опечален. Я видел многих гораздо лучших людей, которые ни за что ни про что гибли на войне, а Дэвид был крысой!

И снова повисла тишина, прерываемая только стуком часов. Можно было ожидать, что Уайклифф приступит к опросу их обоих, но он сидел неподвижно, молча уставясь в горящий камин.

Через некоторое время дыхание майора стало поспокойнее, и он продолжил свой рассказ:

– Вскоре вслед за тем пришел Зайчик. Я впустил его через вход магазина. Конечно, он еще не знал насчет младшего Клемента и был просто в шоке… – Паркин говорил отрывисто, с долгими паузами между словами, не только потому, что задыхался, но и потому, что словно обдумывал каждое слово. Казалось, он говорит больше сам с собой, чем с Уайклиффом. – Я решил не вызывать полицию. Если бы этот подонок выжил, я бы на все пошел, чтобы изобличить его как дешевого мошенника. Но теперь, когда он умер, ему следовало остаться в памяти людей тем, кем он был – убийцей!

Снова пауза.

– Он убил Джозефа, убил точно так же, как если бы сам нажал на курок… Замысел был простой – Дэвид Клемент исчезнет вместе со своей яхтой, и все будет выглядеть так, будто он застрелил брата, а сам смылся. Нужно было только убрать оружие и спрятать яхту с телом Я не видел в этом никакой несправедливости – и сейчас тоже не вижу. – Голос его дрогнул, и он добавил: – Но это было безответственным поступком, а если учесть, какой эффект это произвело на Гетти, – то просто безобразным.