Джон Берли - Уайклифф и охота на диких гусей

Он наконец донес спичку до трубки и задымил.

Уайклифф гадал про себя, что могло объединять двух таких разных людей. Ему не доводилось видеть Джозефа живым, но из того, что он успел услышать о покойном, а также из фотографий в гостиной у него создалось впечатление об этом человеке как о слабом, замкнутом типе, из тех, кто только и может слепо следовать по стопам отца без всяких отклонений. Весь его мир был замкнут в границах антикварной лавки, тогда как майор Паркин пытался выйти в мир, «на широкую воду».

Еще один глоток виски, еще один глубокий вздох.

– Насчет револьвера моего отца – есть какие-нибудь улики в пользу того, что именно из него и застрелили Джозефа?

– Я все еще жду заключения баллистической экспертизы.

Все это было странно. Уайклиффу казалось, что в этом разговоре оценивают и пристально изучают именно его, Уайклиффа. И это раздражало его еще больше, поскольку он подозревал, что подобная мысль родилась из-за его собственного абсурдного представления о зловещих делах и людях. Уайклифф постарался внушить себе, что дело лишь в том, что поздним вечером выпивший человек видит весь мир сквозь призму алкогольного дурмана. Его движения отработаны и спокойны, его глаза подернуты блестящей пеленой, которая так часто предшествует сонливости…

В коридоре снова раздался скрип половицы, но на сей раз дверь отворилась и на пороге возникла Гетти с грозным видом учительницы, готовой утихомирить расшумевшийся класс.

– Твой ужин готов.

Уайклифф поднялся:

– Не буду вас отвлекать.

Паркин проводил его до дверей дома. Дождь все еще резво моросил, и, пока Уайклифф добрался до выхода на улочку, за воротник плаща уже затекло немало воды. Он заспешил к уютной Бир-стрит. Древние люди знали, как устраивать улицы так, чтобы они не становились тоннелями для ураганного ветра. В окнах кафе еще горел свет, но стекла запотели настолько, что не было видно, есть ли жизнь внутри. Уайклифф прошел под дождем пешком до самой гавани, к полицейским фургонам.

Внутри дежурный констебль читал газету.

– Кто-нибудь еще есть?

– Нет, сэр. Мистер Скейлс до сих пор у доктора Фрэнкса, на вскрытии. Вэнстон все еще обходит дома по Годолфин-стрит…

К фургону подъехал автомобиль, и вскоре вошел Джон Скейлс.

– Я так и подумал, что застану вас здесь, сэр.

– Что там у Фрэнкса?

– Ничего интересного. Он совершенно уверен, что Клемент умер в ночь на воскресенье, и ничего сверх «того. Прохождение пули в черепе говорит о том, что оружие держали с существенным наклоном вверх – как если бы он застрелил сам себя.

– Или кто-то застрелил его, пока он рассматривал марки на своем столе… Хотел бы я поверить, что это самоубийство, но вот выброшенное оружие – А что он сказал о здоровье погибшего вообще?

– Вполне здоров для человека его возраста, который ведет сидячий образ жизни. Никаких серьезных заболеваний или расстройств.

Они проболтали еще несколько минут и договорились, что Скейлс сконцентрирует свои усилия на деловых операциях антикварного магазина, проверит счета и встретится с их банковским менеджером и адвокатом.

Уайклифф повернулся к дежурному констеблю:

– Я собираюсь ехать домой.

Но прежде он хотел перемолвиться с той женщиной в кафе напротив антикварной лавки и пошел туда под мелким дождем.

Она в полном одиночестве вытирала столы в зале. Погашенные свечи стояли в ряд вместе с солонками и перечницами. Уайклифф толкнул дверь, но она оказалась заперта. Однако женщина увидела его и открыла.

– Вас мне только не хватало! – широко улыбнулась она.

– Да я вас надолго не задержу… Скажите, у вас уже побывали мои люди?

Она усмехнулась невесело:

– Ну да. Один пришел в тот самый момент, когда я была ужасно занята, морочил мне голову своими вопросами, и боюсь, я его слегка окоротила. Я-то понимаю, что он на службе, но ведь я тоже на жизнь себе зарабатываю, вот оно ведь как…

– Так. – Полагаю, вечером в субботу вы были, как всегда, открыты?

– Ну еще бы! Это наш самый выгодный вечер!

– Может быть, вы видели кого-нибудь, кто входил в дом напротив, примерно между половиной восьмого и восемью часами?

Она грузно опустилась на стул.

– Ффу, если я не дам отдыха своим ногам, я их протяну… – Она массировала свои отечные лодыжки. – Так-так… Значит, вечером в субботу… У нас были телячьи котлеты, да, телячьи котлеты в соусе с белым вином. Мы, знаете ли, не предоставляем выбора в смысле главного горячего блюда – одно блюдо, зато хорошее, вот наша политика… – Она рассматривала ногти на своих пухлых пальцах. – Да, тут был кто-то около восьми часов, вот что. Он приехал на такси, а на улице лил проливной дождь. Человек с таксистом расплатился, но потом долго не мог попасть в дом через боковой вход, никто не открывал. А потом все-таки кто-то открыл, но я не видела, кто.