Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик

Но Милочка постепенно привыкла. Павел все чаще и чаще приходил к ней, помогал решать какие-то насущные проблемы, даже привык время от времени покупать билеты на концерты ее любимой классической музыки. Слушать эту музыку он в общем-то не умел, но то удовольствие, которое получала от концертов Милочка, стоило дороже. Она рассказывала ему о своей работе - историческом романе времен императрицы Екатерины Второй, и Павел уже неплохо разбирался в героях и второстепенных персонажах: на память никогда не жаловался. Правда, подавать умные реплики так и не научился, но похоже, Милочка ему это простила, потому что видела: ему интересно. Как было интересно все, что составляло ее жизнь. И когда Павел осмелел и признался ей в любви, не отвергла его. Он же все время думал: пусть она меня не любит, пусть по доброте своей и интеллигентности только терпит, для меня главное - быть рядом с ней. Заботиться о ней, ограждать от реальной жизни, к которой она была совершенно не приспособлена, баловать...

В общем, он с полным на то основанием мог применить к себе стихотворение кого-то из классиков: "О, как на склоне наших дней нежней мы любим и суеверней!" Двадцать с лишним лет тому назад, когда он женился в первый раз, все было совершенно по-другому. Они оба были слишком молоды и - что еще хуже слишком разные. Жена происходила из старой интеллигентной семьи, а он даже не знал своих родителей. Да и что мог предложить выпускник школы милиции? Живи они отдельно, все, возможно, и утряслось бы, но он пришел в семью жены примаком, о чем постоянно напоминала теща. Да еще ребенок... После одной не слишком красивой сцены Павел собрал свои нехитрые пожитки и хлопнул дверью. Потом развелись уже официально. А он был настолько молод и глуп, что не настоял на своем законном праве: видеться с сыном. Честно говоря, ни единой попытки не сделал...

Почему он именно сегодня вспомнил о делах давно минувших дней? Наверное, потому, что жизнь круто менялась. А еще потому, что его действительно беспокоили некоторые странности в поведении Милочки. Она почему-то перестала говорить с ним о своей книге, хотя это было делом всей ее жизни, уходила в свои мысли, отвечала невпопад... Существование другого мужчины исключалось - он слишком хорошо знал кристальную чистоту своей любимой. Так что же тогда?

Зазвонил телефон, вырвав Павла из размышлений, и он поспешно схватил трубку. Милочка? Предупреждает, что задерживается?

- Слушаю вас, - почти спокойно сказал он. В трубке была тишина - абонент на другом конце провода сдерживал дыхание, не желая говорить. Такие нюансы Павел различал чисто автоматически. Поклонник? Или не туда попали? Он подождал еще какое-то время, потом попросил:

- Перезвоните, пожалуйста, вас не слышно. Перезванивать, однако, не спешили. Что ж, значит, ошиблись. Наверняка ошиблись. Не станет Милочка заводить романы за его спиной. Не тот случай.

Милочка была первой, на ком он захотел жениться после краха первой семьи. Что там захотел - просто мечтал об этом. Она была еще так молода, у них вполне могли родиться дети. А ему всю жизнь не хватало семейного тепла и уюта. И каждый новый шаг на пути к совместной жизни - официально совместной, гражданский брак его ни в коем случае не устраивал, - воспринимал как счастливые вехи. Милочка позвонила ему по собственной инициативе. Милочка позволила остаться у нее на ночь, Милочка дала ключи от своей квартиры, Милочка познакомилась с его друзьями... Все это казалось ему триумфальным шествием к маршу Мендельсона и обручальным кольцам.

Правда, он слегка побаивался знакомства Милочки с Наташей. Слишком уж они были разные. Наталья к тому же могла выпалить что-нибудь насмешливо-ехидное и обидеть человека, сама того не желая.

К счастью, Милочкиного такта хватило на двоих. Тем не менее Павел старался не оставлять их с глазу на глаз - во избежание, так сказать. Бог знает, что способна ляпнуть Наталья в самый неподходящий момент! Конечно, потрясение, которое она не так давно перенесла, ее несколько оправдывает, но это вовсе не значит, что Павел готов был пожертвовать Милочкиным спокойствием и потакать Наташиным причудам. Для этого есть Андрей, который во всех этих играх, кажется, просто купается. Воистину любовь зла... Черт побери, где же Милочка?

В этот момент повернулся ключ во входной двери. Павел мысленно обругал себя: вот болван, сидел и придумывал невесть что, вместо того чтобы приготовить ужин. А теперь его к плите не подпустят, потому что для Милочки "святые женские обязанности" - это действительно святое, и готовит она с такой же тщательностью и вдохновением, как работает над своим романом. Впрочем, она все так делает...