Ричард Пратер - Проснуться живым

- Ну, "ожидаете" - это слишком сильно сказано. Я могу надеяться, намекать, даже умолять...

- Вы просто ужасны! Рядом с вами десять обнаженных женщин, а вам нужна еще одна! Неужели вам мало десяти?

Я печально покачал головой:

- Реджина, я понимаю, что для вас это сущее проклятие. Но каждой женщине необходим мужичина...

- Со мной этот номер не пройдет, мистер Скотт!

- Зовите меня Шелл, ладно? Между прочим, я вспомнил одного мальчугана, с которым учился в школе. Он приберегал свой пирог к празднику, а когда наступило 4 июля, пирог стал сухим и черствым... Простите, что я упомянул об этом...

Но Реджина едва ли внимательно меня слушала. Она стиснула кулаки и топнула ногой по ковру.

- Кроме того, что все девушки разделись, вы хотите, чтобы я последовала их примеру, но сами и не думаете снимать одежду.

- Ну, это другое дело.

- Вовсе нет.

- Это сейчас вы так думаете. Но если я разденусь, вы можете изменить свое мнение.

- Она права, - заявила Тереза. - Он все еще одет...

- Почему это мы голые, а он...

- Шелл, decnudo tambien, о ninguna - to falmento о nada... <���Раздевайтесь тоже - все или ничего... (исп.)>.

- Реджина права - что хорошо для гусынь, хорошо и для гуся,..

- Лучше давайте выпьем, - предложил я. - Пойду приготовлю...

Никто не обратил на меня внимания, хотя все говорили обо мне. Это могло заставить парня усомниться в его способностях к общению, а также сообщить ему кое-что о женской натуре.

Сильвия привела дискуссию к концу - а может, только к началу. К моменту истины или, по крайней мере, к решительной стадии. Воспользовавшись паузой, она негромко заметила, хотя ее слова прозвучали подобно колоколу:

- Я знаю, как уладить все по справедливости. Шелл и Реджина - единственные одетые среди нас. Реджина говорит, что уходит и не будет раздеваться. Поэтому Шелл может остаться одетым и уйти с Реджиной или раздеться и остаться с нами.

- Правильно!

- Одетые с одетыми, а голые с голыми!

- Это справедливо!

- Ради Бога, это просто нелепо... - начал я, но, как вы можете догадаться, они не прореагировали на мои слова.

- Давайте проголосуем, - предложила Сильвия.

- Но вы должны выслушать и мое мнение...

- Верно, проголосуем!

Голосование не заняло много времени. Не могу сказать, что решение было принято единогласно с первой попытки. Первый результат был семь против трех, второй - девять против одного, третий - десять против ничего. У меня создалось впечатление, что ничем был я сам. По окончании референдума Сильвия посмотрела на меня, и ее ярко-голубые глаза заблестели, как будто в них отражалось солнце.

- Решение принято, - улыбнулась она.

- То есть как это принято? Я не голосовал.

- Так голосуйте сейчас, Шелл. Выбирайте, с кем вам оставаться - с Реджиной или с нами.

- Но...

- Я тоже не голосовала! - вмешалась Реджина. - Со мной он не останется - я его и близко к себе не подпущу! А вы все можете убираться к дьяволу!

Она снова топнула ногой, повернулась и выбежала из гостиной.

Где-то хлопнула дверь.

Полагаю, вы можете сказать, что я так и не принял решения. Его приняла за меня Реджина.

В итоге я снова оказался наедине с великолепной десяткой. Но первый раз это произошло в церкви, а теперь я очутился в абсолютно невозможной ситуации.

Невозможной? Ну окончательный вердикт на этот счет еще не был вынесен. Я решил попытаться доказать, что ситуация не так уж невозможна, и - клянусь Богом или дьяволом - мне это удалось!

***

Мы не станем задерживаться на том, что происходило в последующие ночные часы. Упомянем лишь то, что, когда солнце медленно поднялось на востоке, Шелл Скотт еще медленнее поднялся на западе и проделал четвертый поход к своему "кадиллаку" за очередной порцией эровита, рассчитывая, что в нем и впрямь содержится нечто чудесное.

Мы не станем делать пошлые ссылки на подвиги Геркулеса или Сизифов труд, а предоставим все вашему воображению, которое также может испытать немалое напряжение.

Наконец, мы проигнорируем тот факт, который хорошо известен страдающему мужскому полу, а именно, что ни одна женщина не способна хранить даже маленький секрет. Я больше ничего не скажу о происшедшем, ибо, хоть я и узнал, почему страдает мужской пол, рыцарство еще не до конца умерло во мне.

Однако хочу повторить еще раз: ребята, их было только десять.

Ну, одиннадцать, если считать Реджину, но, рискуя стать назойливым, предлагаю остановиться на десяти с половиной. Понимаете, дело было так...

***

Печенье раскрошилось - это звучит более поэтично, чем "Реджина Уинсом раскололась" - утром в понедельник, без четверти двенадцать.