Валерий Нечипоренко - Ловчий

Внезапно я ощутил, как во мне снова включился компьютер.

Рано радуешься, Бизон! Еще посмотрим, кто из нас дичь, а кто охотник.

Он, кажется, думал диаметрально противоположно. Во всем его облике чувствовалось торжество хищника, загнавшего жертву в тупик.

— Вижу, что узнал, — осклабился он. — В штаны-то, небось, напустил, а?

Все трое гнусно расхохотались.

Я решил, что мне нет резона состязаться с этим скотом в остроумии. Пусть для начала выпустит пар.

Бизон сделал знак подручным:

— Петро, Муса! Давайте!

Те, усмехаясь, вышли.

Вскоре по коридору пронесся грохот. Петро и Муса вкатили в камеру двухсотлитровую металлическую бочку и поставили ее на попа.

Пока шли приготовления, Бизон энергично расхаживал взад-вперед, производя столько шуму, словно у него были не ступни, а копыта. При этом его глаза наливались кровью.

Значит, сейчас начнет стращать.

— Слухай сюда, падла! — заговорил он. — Сказать, о чем я мечтал пять лет? Ночами не спал. — Он растопырил свои узловатые, похожие на обрубленные сучья, пальцы. — Придушить тебя вот этими самыми руками! А там — в бочку, залить цементом, да в воду! Бочка, как видишь, приготовлена.

— А перед тем оттрахать от души, — подал голос Петро, нежно улыбаясь мне. — Ишь, якой гладкий!

— И жирок немножко вытопить. — Муса щелкнул зажигалкой.

— Лежать бы тебе уже на дне залива, — продолжал Бизон, — да я вовремя вспомнил, что за тобой должок.

— Должок, скорее, за тобой, Яша, — возразил я.

Он яростно заскрежетал зубами, рискуя искрошить их.

— Паскуда! Он еще шуткует! Десять лет с конфискацией, а?! Думаешь — завалил Бизона? Во тебе! — Он принялся загибать узловатые пальцы. — Напишешь дарственную на квартиру, дачу, прочее барахлишко… Скажешь, где лежат твои денежки… Посмотрим, сколько их там. Если мало, придумаем, как добавить. Сам подскажешь. Будешь шелковый, так и быть, может, я забуду обиду: умрешь легкой смертью. Но начнешь кобениться, — он грозно сдвинул брови, — отдам своим ребятам. А они тебя живо обломают…

Он говорил еще что-то, но я не вслушивался.

Яркой искоркой блеснула идея. Вернее, намек на идею.

Как там?

Два кречета дрались, а помер комар? А может, наоборот? Пока кречеты дрались, комар дал деру.

Правда, по сравнению с КЭПом Яша на кречета не тянет, хоть и Бизон, но ведь и я не комар. Такая вот фауна.

Мне бы часок-другой на раздумья. Я приготовил бы из той мешанины, что закипела сейчас в моем котелке, славную конфетку и побудил бы Бизона сожрать ее. На то он и Бизон, чтобы жрать все подряд. Но времени он мне, пожалуй, не даст. Куховарить придется на его глазах. Только не надо обнаруживать своего страха. Если он учует мою внутреннюю дрожь — мне конец.

Соберись же с духом, парень! Врубайся на полную мощность! Действуй без промедления, потому как позднее он тебе не поверит.

— Неблагодарное же ты существо, Яша, — вздохнул я. — Это такой-то монетой ты платишь человеку, который уже однажды спас тебе жизнь и может сделать это вторично?

От такой наглости он потерял дар речи, но после значительной паузы снова обрушил на меня яростные проклятья:

— Ах ты, подлый, хитрый лис! — (Более грубые сравнения опускаю.) — Неужто думаешь, что снова попадусь на твой крючок?!

— Был бы я хитрым лисом, вряд ли оказался бы здесь, — резонно возразил я. — Да и в тот раз ты мощным вывертом ушел с крючка. Так что, сам понимаешь, моя хитрость против твоей силы не проходит.

Этот завуалированный комплимент пришелся ему по душе.

— Яша, — подал голос Петро-пузан. — Охота тебе слухать этого фраера? Давай как договаривались. — Он смотрел на меня с вожделением.

Муса самозабвенно щелкал зажигалкой.

Союзников в этой крысиной норе у меня не было.

— Ладно, — сказал Бизон, обращаясь не столько ко мне, сколько к своим подручным. — Пусть споет про то, как меня спасал.

Острота была встречена ухмылками и кривляньями.

— Это предназначено только для твоих ушей, Яша, — сказал я. — Вели своим придуркам выйти.

Глазки Петра затуманились, а Муса вдруг затрясся, как припадочный.

— За придурка я тебя приласкаю особо! — визгливо выкрикнул он, подскакивая ко мне. — Волком завоешь, пидор московский!

Вступать в дискуссию с шестеркой не имело смысла, и я промолчал.

— Петро, Муса, оставьте нас, — решился наконец Бизон. — Но будьте рядом. А тебя, змеюка, предупреждаю при парнях: начнешь меня покупать, минуты слушать не стану. Помни и не рискуй понапрасну своей глоткой.