Андрей Кивинов: Угол отражения

— Эй, друг… А ну-ка стой!

Это был окрик мужика, выходящего на остановке.

— Мать, у тебя кошелёк спёрли, а ты спишь! Держи его!

Черт! Засёк, гад! Валить!

Двери распахнулись, Ленька соскочил на тротуар. Но удрать не удалось. Толпа, ожидавшая троллейбус, оставила слишком узкий коридор для выходящих. Сделав два шага, он почувствовал, как сильная рука схватила его за воротник.

— Попался, ворюга!

Удар по затылку ребром кулака, жёсткая подсечка. Женский вопли. «А-а-а!!! Всю заплату украл, сволочь!» Мужской уверенный бас. «Не убежит».

Падая, Ленька успел откинуть в сторону кошелёк. В следующую секунду мужик прижал его голову к грязному асфальту, разодрав Ленькину щеку, словно наждаком.

— Пусти! Больно! Чего я сделал?!

— Я те покажу чего… Милицию, милицию вызывайте! Вон будка, тут участок рядом… Где кошелёк, сучонок?

— Какой ещё кошелёк?! Спятил, что ли?!.

«Акт изъятия. Мной, дежурным 44-го отделения милиции, майором милиции Федорчуком Н. П. составлен настоящий в том, что в помещении дежурной части отделения у гражданина Степанова Леонида Сергеевича, 1945 года рождения, проживающего Георгиевская, 36-2, не работающего, (данные со слов), в присутствии понятых таких-то изъяты следующие вещи:

1. Два ключа белого металла на кольце.

2. Расчёска синяя.

3. Деньги в сумме один рубль двадцать три копейки.

4. Пачка сигарет без фильтра „Аврора“, нераспечатанная.

5. Платок носовой, белый с синей каймой.

6. Проездной билет на ноябрь 1965 года на троллейбус.

Число, подписи».

Оперуполномоченный Федор Жегалов внимательно прочитал акт, затем рапорт постового милиционера Куликова о доставлении в отделение гражданина Степанова, задержанного сознательными гражданами за кражу кошелька у женщины.

— Потерпевшая где? — спросил он у сидящего за пультом Федорчука.

— В паспортном ждёт.

— А свидетель?

Дежурный виновато сконфузился.

— Федь, этот мудак Куликов даже данные не записал. Велел самому в отделение прийти. А тому это надо?.. Скажите спасибо, что задержал.

— Идиотизм… Карманы трещат через день, а тут, можно сказать, с поличным взяли. Неужели, трудно адрес спросить или фамилию?

— Да он спросил. Только фамилия простая. Петров. Попробуй теперь найди.

— Много в кошельке было?

— Сто двадцать с мелочью. Получка на заводе сегодня. Тётка ревёт. Этот ухарь кошель скинуть успел, а кто-то в толпе помыл. Либо напарник у него был.

— Это скорее. Ладно, возьми с женщины заяву, но не штампуй пока, а я со Степановым потолкую. Выводи его…

В кабинете пахло табачным дымом, сыростью и почему-то керосином. Жегалов указал Леньке на стул, сам сел напротив за стол, обитый по периметру коричневым дерматином. Ленька быстро огляделся. Не из любопытства, а чтобы унять мандраж. В уголовку он попал впервые, до этого бывал лишь в детской комнате милиции. Состоял там на учёте, как трудный… Да, в кино-то у них побогаче апартаменты. А тут довоенный стол, едва живой стул, облупившийся сейф в углу… Почётная грамота. «Оперуполномоченному Жегалову за отличные показатели». Плакат с портретом Ленина и лозунгом про народную милицию, графин с засохшей на дне плесенью. Стеклянная чернильница. Деревянная скамья у стены, усеянная следами от сигарет и изрезанная ножами. Вылинявшие занавески. Самому Жегалову было лет двадцать пять, что тоже удивило Леньку. Он считал, что в уголовке служат возрастные, опытные мужики. А тут комсомольский значок на пиджаке.

— Судимый? — жёстко спросил Жегалов, оторвав Леньку от наблюдений.

— Нет.

— Значит, с почином. Документы где?

— Дома.

— Кто там сейчас?

— Мать, батя…

Опер задал ещё несколько формальных вопросов, связанных с биографией Леньки.

— Сам чем занимаешься?

— В овощном. Грузчиком. День через два…

Действительно, Ленькина трудовая лежала в магазине, хотя ни разу на работе он не появлялся. Директор — мать школьного приятеля — фиктивно устроила его к себе. Зарплату клала себе в карман, Лёнька только расписывался. Совсем без работы нельзя — могут влепить статью за тунеядство.

— В армии служил? — продолжал Жегалов.

— Справка у меня… Сердце больное.

— Интересно… А когда по карманам щиплешь, оно у тебя не болит? Кто сумки резать научил, грузчик хренов?

— Какие сумки?

Мощная оплеуха опрокинула Леньку со стула, падая, он больно ударился затылком о скамью.

— Чего вы?..

— Тебе мало мужик на остановке дал? — Жегалов вылез из-за стола, двумя руками приподнял Леньку за отвороты куртки и усадил на скамью. — Я тебе подкину слегонца. Значит так, слушай внимательно. Моя фамилия Жегалов. Когда будешь дохнуть на нарах, поинтересуйся обо мне у народа.