Виктор Пронин - Смерть Анфертьева

- Вы уже сообщили на завод о смерти Квардакова? - спросил Анфертьев.

- Нет, вы первый. Можете сами рассказать.

- Мне бы не хотелось...

- Почему?

- Не знаю... Лучше это сделать официально.

- Вы так думаете? - Следователь с недоумением посмотрел на Анфертьева. Если уж вы такого хорошего мнения о Квардакове и ваше мнение подтвердилось, вам должно быть важно сказать об этом... Ваш отказ для меня странен.

- Ничего странного, - буркнул Анфертьев. - Не привык я похоронки разносить.

- Думаете, к этому можно привыкнуть?

- Вам виднее!

- Вадим Кузьмич, простите меня, но вы стали нервным и обидчивым. Вы изменились. Погиб ваш добрый знакомый, тот самый, которого вы несколько месяцев расхваливали, и вдруг такой холод - не хочу разносить похоронки. И это о человеке, который подарил вам перед смертью машину.

- Что-то вы очень часто напоминаете мне о ней!

- Завидую, - улыбнулся Следователь, показав длинные желтые зубы.

- Нет, вы мне не завидуете. Вы меня прощупываете.

- А зачем мне это?

- Может быть, по случаю смерти основного подозреваемого вам требуется замена.

- Вадим Кузьмич, - укоризненно протянул Следователь. - Это вы напрасно. Подозреваемый - не выборная должность. Каждый подозреваемый, обвиняемый, преступник... Все они незаменимы.

- Во всяком случае, я хочу вам сказать, - вдруг быстро заговорил Анфертьев, - что тот обеденный перерыв я был у всех на глазах!

- Простите! - удивился Следователь. - Но все уже подтвердили это. И если я вызываю вас время от времени, то единственно надеясь на вашу помощь. Кроме того, ваше мнение о Квардакове отличается от прочих... Вы сами поставили себя в особое положение. А что касается сегодняшнего вызова, то ведь произошло чрезвычайное событие. Опять же, завещанная вам машина.

- Оставьте меня в покое! - вдруг закричал Анфертьев тонким голосом. Он вскочил, рванулся было к окну, потом подбежал к двери, но, вспомнив о плаще, вернулся к вешалке. - Что вы привязались ко мне с этой машиной?! Не нужна мне машина! Можете взять ее себе!

Следователь налил стакан воды и поднес Анфертьеву. Настоял, чтобы тот выпил до дна, поставил стакан на подоконник, подвел Анфертьева к стулу, заставил сесть.

- Извините, - проговорил Анфертьев слабым голосом. - Я вел себя глупо... Смерть Бориса Борисовича...

- Вы глупо вели себя не сейчас.

- А когда же?

- Когда мы разговаривали с вами о посторонних вещах, - жестко сказал Следователь. - Но вернемся к машине.

- О, Господи, - простонал Анфертьев.

- Да, нам надо закончить разговор о вашей машине. По документам она действительно принадлежит вам. Но, если вина Квардакова будет установлена в судебном порядке, его имущество подлежит конфискации. Д тогда машину вы не получите. А Светлана Николаевна Лунина не получит приложения к "Огоньку". Все. Пока можете быть свободны.

- Пока? Почему пока? - осевшим голосом спросил Анфертьев.

Следователь рассмеялся, не сдерживаясь:

- Все мы свободны только пока. Разве нет?

- Вам виднее, - Анфертьев вышел, волоча плащ по полу.

А я-то, дурака кусок, придумывал хитрые вопросы, ответы и в результате перехитрил самого себя. Да, улики сработали, да, они погубили этого бедолагу Квардакова, но ты, Анфертьев, прокололся на другом, ты оказался не готовым к простой человеческой беседе. С напильниками ты управился, а с самим собой не смог. Но как знать, каким ты выйдешь из преступления, каким окажешься по ту сторону поступка... Это никому не известно. Одни не меняются вовсе, и это говорит только о том, что они изменились раньше. Другие попросту исчезают, перерождаются и становятся другими людьми, сохраняя разве что прежнюю оболочку, третьим не удается сохранить и ее...

Автор: Жизнь не прочь иногда исполнить самое заветное наше желание, самую невероятную мечту, когда та потеряет всякий смысл и не принесет ничего, кроме хлопот. Чего с ней делать-то, с мечтой? Как избавиться от этого громоздкого подарка, от сверкающей коробки, перетянутой лентами, - их не хочется даже развязывать...

В бухгалтерию Анфертьев вернулся в конце дня - повестка к Следователю давала ему право вообще в этот день не являться на работу. Женщины уже увязывали свои авоськи с дневными покупками, Зинаида Аркадьевна стояла на обычном своем месте - в проеме двери, зажатая в нем плотно и навсегда. В синих джинсах и сером свитере, Света сидела, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Во всем ее облике ощущалось что-то вдовье. Сейф был уже заперт, сумочка с ключами и косметикой лежала на столе. Все ждали, когда большая стрелка коснется верхней черточки, чтобы тут же выйти из этой провонявшей бумагами комнаты на свежий воздух, за проходную, и-по магазинам.