Виктор Пронин - Смерть Анфертьева

- К тому времени, когда у людей появляются миллионы, они теряют желание их тратить, - криво усмехнулся Анфертьев.

- Там все? - спросила Света чужим голосом.

- Я к ним не прикасался.

- Приходи завтра за премией.

- Ты хочешь сказать...

- Приходите за премией, Вадим Кузьмич. Я шла сегодня мимо детского сада, видела Таньку... Ей нужны ботинки на осень. Она у вас до сих пор в босоножках бегает.

Они вместе вышли из заводоуправления, задержались, взглянули друг другу в глаза.

- Пока, - сказала Света.

Анфертьев боялся, что им придется разойтись в разные стороны, и в то же время хотел этого. Но, когда Света одним словом дала понять, что дороги у них разные, его охватило такое горе, что забылись все страхи, вся нервотрепка сегодняшнего дня. Простое "пока" оказалось куда безжалостнее всех подозрений Следователя.

Света привычно направилась к щели в заборе. Анфертьев хотел было пройти за ней, но не решился. Отныне он вынужден будет пользоваться проходной, он

уже не имел права отличаться.

- Пойдем вместе? - Анфертьев сделал попытку повернуть колесо судьбы, вмешаться во вращение земного шара, подправить круговорот мировых событий. И конечно, за эту безрассудную попытку был тут же наказан - его отшвырнуло в прошлое, забросило в будущее, в безвременье, где уже нет никаких чувств, никаких привязанностей, нет ни любви, ни ненависти, есть только потребление пищи и отправление естественных надобностей.

- Послушай, - Света остановилась, повернулась к нему. - Борис некоторое время назад предложил мне жить вместе. Тебе понятно, о чем я говорю?

- Квардаков?

- Да, Борис, - подтвердила Света. - Теперь... не состоится. Здесь есть доля и твоей вины, правильно? Но ты не беспокойся, премию получишь. Там тебе около пятнадцати рублей причитается. Я, конечно, зря молчала, но... Понимаешь, все никак не могла решиться поговорить с тобой... А теперь уже ничего не изменить. Света помолчала, глядя куда-то сквозь Анфертьева, потом тронула его за рукав, улыбнулась: - Не вздумай снова забраться...

Так, подумал Анфертьев. Еще раз по морде. Привыкай, дорогой. Отныне это будет самое обычное обращение с тобой.

Подняв воротник плаща, сунув руки в карманы, он мерно зашагал к проходной.

Наталью Михайловну Анфертьеву, в девичестве Воскресухину, ее муж Вадим Кузьмич Анфертьев застал в хорошем расположении духа. Она была возбуждена, щечки ее горели, пылали, светились, по дому Наталья Михайловна ходила походкой одухотворенной, на Вадима Кузьмина взглядывала усмешливо, свысока.

- Как поживаешь, дорогой? - спросила, обдав его душистым ветром, настоянным на духах из города Парижа, столицы прекрасной Франции. Спросила и тут же пропорхнула мимо, давая понять, что он отвечать вовсе не обязан, если уж это для него сложно, если слова у него тяжелы и громоздки, а сам он удручен и угнетен.

- Поживаю, - ответил Анфертьев, когда Наталья Михайловна была уже далеко, когда она уже забыла о своем вопросе и о странном человеке в мокром плаще, обреченно стоявшем посреди прихожей.

- Что-нибудь случилось? - снова спросила Наталья Михайловна, проносясь, как ласточка мимо завязшей в паутине мухи, - стремительно, нарядно, празднично.

- Нет, ничего, - выдавил из себя Анфертьев, как выдавливают засохшую зубную пасту из старого тюбика. - Завтра обещают премию.

- Премию? -игриво воскликнула Наталья Михайловна. - Тебе? За что?

- За хорошую работу.

- Они ничего не напутали?

- Скорее я напутал.

- О! Ничуть этому не удивляюсь.

- И кажется, даже рада?

- Анфертьев! Ты ненасытен. Тебе мало, чтобы твоя жена была красива, умна, счастлива! Тебе надо, чтобы я приходила в восторг, едва увидев тебя? Это _ слишком. Подойди к зеркалу и посмотри на себя. Ты бледен. У тебя потухший взор. Ты выглядишь старше своих лет, хотя у тебя и своих предостаточно. На тебе дешевый мятый костюм. Размокшие туфли. У тебя в кармане рубль с мелочью.

- Мелочь без рубля, - поправил Анфертьев. - Но зато у меня галстук ничего, - шуткой Вадим Кузьмин попробовал пресечь разоблачения жены.

- Да! - согласилась она быстро и решительно. - Галстук тебя вполне выдержит. Это единственное его достоинство. Анфертьев, у тебя были неплохие галстуки, а посмотри на этот! Он мят, он широк, как лопата, его узел перекошен и сморщен. И самое страшное - он у тебя коричнево-зеленого цвета. Где ты его взял?

- Не знаю, - растерянно проговорил Анфертьев. - Наверное, купил... Я только сейчас увидел его...

- Он тебя выдержит, - повторила Наталья Михайловна.