Чингиз Абдуллаев - Жребий Рубикона

– Ей может угрожать реальная опасность, – сказал Дронго. – Давай срочно поезжай к ее дому.

– Хорошо, – согласился Вейдеманис, – но по-моему, тебе нужно сначала позвонить Раисе Тихоновне и сообщить ей, что мы смогли раскрыть дело ее брата и доказать, что он был действительно отравлен. С точки зрения наших обязательств мы все сделали. А искать убийцу должны сотрудники прокуратуры и следствия.

– Каким образом, если тело было кремировано? – поинтересовался Дронго. – Далвида уверяла меня, что сделала это только в силу личного пожелания самого Николая Тихоновича.

– Которого никто другой не подтвердил, – резко вставил Эдгар. – По-моему, она поспешила, и теперь этот неприятный факт будет работать против нее. И очень сильно работать. Следователю тоже не понравится ее поспешное желание кремировать тело покойного мужа. Кстати, ты должен позвонить и следователю тоже. Чтобы потом он не обвинял тебя в сокрытии этого факта.

– Слишком много у меня обязательств, – пробормотал Дронго, – я успею всем позвонить. Но прежде давай заедем к Далвиде. Я очень серьезно беспокоюсь за ее жизнь.

Вейдеманис еще немного прибавил скорость. Дронго в очередной раз достал телефон. Набрал номер.

– Здравствуйте, Далвида, – быстро сказал он, услышав голос молодой женщины.

– Здравствуйте, – устало пробормотала она, – как хорошо, что вы объявились. Сегодня днем мне позвонили из Германии и сказали, что операция сына может состояться через две недели. Мы как раз решили вылететь туда через неделю.

– Как он себя чувствует?

– Нормально. Принимает лекарства, и пока у него нет таких судорожных припадков, как раньше. Хотя немецкие врачи считают, что бензонал, который ему здесь выписали, это уже даже не вчерашний, а позавчерашний день. Но мы пока ничего не меняем, так как это лекарство ему помогает.

– Вы сможете выехать раньше? – спросил Дронго.

– Нет. Раньше не нужно. Можно даже немного позже. Дней через десять. Чтобы прибыть в Германию за несколько дней до операции. Они еще должны будут сделать анализы перед операцией, в том числе и посмотреть на активность мозговой коры.

– Боюсь, вам придется уехать раньше, – сказал Дронго.

– Почему раньше? Что опять случилось? Это как-то связано с наследством? Если нужно куда-то поехать, я, конечно, готова срочно вылететь. Оставлю мальчика у сестры. Хотя ему там не нравится. Но деньги мне сейчас очень понадобятся. Операция стоит недешево.

Дронго помрачнел. Нужно было рассказать ей о своем обмане. И вообще объясниться.

– Мне нужно с вами увидеться, – попросил он.

– Давайте завтра, – усмехнулась Далвида, – по-моему, сегодня ночью мы несколько перебрали с интенсивностью наших встреч. А то няня моего сына точно решит, что у меня появился новый друг.

– Это очень серьезно, – перебил Дронго молодую женщину, – и мне действительно нужно срочно с вами увидеться.

– Неужели так срочно? Нельзя отложить на завтра? Я в таком виде после сегодняшней ночи. Записалась на завтра утром к своей визажистке и маникюрше. Мне не хотелось, чтобы вы вспоминали меня только лежащей голой в ванной и напившейся до бесчувствия.

– Повторяю, что наша встреча не терпит отлагательств, – сказал Дронго, – мы должны увидеться как можно быстрее. И ваш маникюр с макияжем меня волнуют гораздо меньше вашей судьбы. И судьбы вашего сына.

– Вы меня пугаете, – призналась Далвида, – но если это так важно, приезжайте. Неужели насчет наследства? Я не настолько меркантильна, как вы могли подумать.

– По другому поводу.

– Тогда я вообще не понимаю, какое у нотариуса может быть срочное дело ко мне.

– Я вам все расскажу, – пообещал Дронго, – буду у вас примерно через час.

Он решил набрать другой номер.

– Кому ты звонишь? – поинтересовался Вейдеманис.

– Людям, которые должны быть готовы к возможным неприятностям, – пояснил Дронго. – Если убили Долгоносова и Моркунаса, то, возможно, убийства связаны не с Далвидой, а с самим институтом, учитывая неприятности, о которых говорил Окрошидзе.

Дронго услышал голос исполняющего обязанности директора института.

– Простите, Ростом Нугзарович, что снова вас беспокою.

– Я не хочу с вами разговаривать, – сухо прервал директор и отключился.

– Идиот, – прокомментировал Дронго, – не хочет разговаривать.

Он набрал номер телефона Балакина.

– Вилен Захарович, здравствуйте, – быстро произнес он. – Где вы находитесь?

– В институте, – ответил удивленный вопросом эксперта Балакин.