Марина Крамер - Жить на свете стоит

– Ну, тоже неплохо, – покладисто согласилась подруга.

Леня появился неожиданно, Ника уже перестала ждать его звонка, думала, что он остался в России. Но номер был чешский.

– Ника, ты как? – вместо приветствия спросил он.

– Я в порядке. А ты?

– Можно я за тобой приеду? У меня новости.

– Конечно, приезжай! – завопила Стахова во все горло. – Я одеваюсь.

Она лихорадочно натянула джинсы, уже ставшие слегка тесными в талии, набросила свободный свитер и присела в прихожей на обувную полку, завязывая шнурки кроссовок.

– Куртку возьми, на улице ветер, – раздался из комнаты голос Ирины.

– Да, спасибо.

– Ника, я серьезно.

– Ириш, я тебя услышала и куртку надеваю.

– Тогда почему я не слышу этого? – Ирина, держась за стену, вышла в прихожую. – Ты думаешь, что глаз нет, так и все?

– Ну, не городи ты ерунду, – взмолилась Ника, беря ее за руку и давая потрогать надетую куртку. – Убедилась? Что я, враг себе?

– Умница, – Ирина нащупала ее лицо, погладила по щеке, – удачи тебе. Не засиживайся долго, ладно? Я волнуюсь.

– Когда я с Леней, ты можешь расслабиться. – Ника чмокнула запястье подруги, легонько развернула ее в сторону комнаты: – Справишься?

– Иди, не беспокойся.

Леня ждал у подъезда на скамейке, курил и ежился от ветра. Ника накинула капюшон и с тоской посмотрела на сигарету – курить она бросила сразу же, как узнала о беременности, но до сих пор страдала иногда от желания сделать пару затяжек.

– Что, сила воли есть? – перехватив ее взгляд, усмехнулся Леня. – Из солидарности с тобой сегодня больше не курю.

Он поднялся и подошел к Нике вплотную:

– Ну как вы тут?

Она обняла его и прошептала:

– Трудно. Я все время держусь, но внутри так больно… – Голос у нее сорвался, и Ника закусила губу. – Ты веришь – я ни разу не заплакала за все это время…

– Макс правильно говорил, что ты боец по характеру. Идем погуляем. Хотя нет – простужу еще, давай в пивую лучше. Немного темного тебе не повредит, даже врачи советуют чуть-чуть.

– Расскажи, – потребовала она, когда они расположились за столиком в подвальном помещении пивной.

– За тем и приехал. – Леня сделал большой глоток из литровой кружки, бросил в рот пару орешков. – Наделала ты шума, подруга, своей статьей. Твой приятель опубликовал ее в двух номерах, фурор был небывалый. Но испортила ты всю мою прекрасно продуманную операцию, честно скажу. Никитич, когда прочитал, взбесился, кинулся искать тебя – это я от водителя его узнал, мы с ним вроде как приятельствовали, в покер по пятницам играли, ну вот он и проболтался ненароком. Да только обернулось все иначе. Пришли к нему ребята из соответствующей организации, обыск в офисе провели, а когда стали на него наручники надевать, он откуда-то ампулку с цианидом вынул и сжевал с хрустом. Ну, там пыль до потолка, а как же – крупная рыба сама себя динамитом грохнула… Но сделанного не вернешь, не успел я. И менты не успели. Да ладно, туда ему и дорога, гниде. Да, кстати, секретаршу твоего бывшего шефа взяли и дружка ее.

– Динку с Тимуром?

– Да. Она, оказывается, за тобой шпионила все время, а он в твоей квартире газовую трубу испортил. Сперва ее арестовали, а она сразу его сдала. И на стройку тебя Тимур этот уволок, и в квартиру к тебе он как к себе домой ходил – ключи подружка поставляла.

– Он был на стройке не один, – сказала Ника, глядя в кружку с пивом.

– А я знаю. Племянник Никитича там всем заправлял, он с детства с законом не в ладах, отсидел два срока. Выполнял для дяди грязную работу. И аварию Максу он организовал…

Леня залпом допил пиво и подозвал официантку, заказал еще.

– Я есть хочу, – вдруг жалобно проговорила Стахова, – закажи мне мясо с картошкой, ладно? Я отойду на минутку.

Она вышла в туалет, открыла холодную воду и смочила горевшее лицо. Как все закрутилось… Как же мерзко на душе. Динка, которую она считала приятельницей, помогала убирать ее с дороги. Никитич, вырастивший Максима, легко распорядился его жизнью, отдав на растерзание своему племяннику-уголовнику. Деньги… во всем виноваты деньги. И чем больше их, тем глубже они затягивают человека в свои сети, заставляют зависеть от себя, толкают на любые подлости. Теперь она понимала, почему Максим легко относился к деньгам – боялся, что затянут.

Ника вернулась в зал, села на свое место:

– Извини, мне что-то нехорошо стало.

– Тут любому станет. Рассказывать дальше или хватит?

– Леня, ты не скрывай от меня ничего, ладно? – попросила она, положив холодную руку поверх его ладони. – Мне важно знать. Я сделала то, что было в моих силах, но не смогу жить спокойно, если буду знать, что хоть кто-то из виновников остался на свободе. Я не боюсь – я чувствую ответственность перед Максимом. Я хочу, чтобы тех, кто его… – она запнулась, не в силах произнести слово «убил», – в общем, они должны быть наказаны, понимаешь? Иначе это несправедливо.