Джеймс Олдридж - Джули отрешённый

– Вот твой друг Кит, – решительно объявила миссис Кристо, однако в голосе ее сквозила неуверенность и мольба. – Он сам пришел тебя навестить. Я ни слова ему не говорила, Джули. Он только что пришел. – Она держала меня за руку, словно я был единственным доказательством ее невиновности.

С Джули никогда ничего нельзя было предвидеть, а сейчас я уж вовсе не знал, чего от него ждать. Но, взглянув на него, совсем утонувшего в серой постели, так что виднелось только лицо, я чуть не ахнул. Он явно был очень болен. Лицо обтянуто, щеки ввалились. Всегда матово-белая кожа стала совсем прозрачной, блеклой, точно увядающий лепесток. Но глаза смотрели сурово и сверкали, словно он только что прошел через какое-то жестокое испытание, и лишь теперь я понял, что при всей своей худобе и угловатости раньше он всегда был жилистый и здоровый. Хрупкий, конечно, но не болезненный. А сейчас передо мной совсем еще мальчишка, которого свалил серьезный недуг. Скорей всего (уверен, что не ошибаюсь) он перенес сильнейшее воспаление легких.

– Тебя прислал Билли? – спросил он, но не пошевелился.

– Нет. А что? Ты ждал от него кого-нибудь?

– Если он хочет забрать свои инструменты, они под кроватью.

– Я не встречал Билли с тех пор, как мы с тобой виделись на той танцульке за городом, но вряд ли он беспокоится о своих инструментах.

Сесть Джули не пытался. Выпростал худые руки из-под одеяла, и оказалось, на нем старая скаутская рубашка, вероятно, дар какой-нибудь местной благотворительницы, скорее всего миссис Пай: на болезни и всяческие беды у нее нюх был, как у ищейки. Когда кто-нибудь у нас в городе хотел отделаться от изношенной или ненужной одежды, он швырял свое тряпье, точно на свалку, через забор миссис Пай, а она его простирывала, складывала в сарае и потом во время своих благотворительных обходов отдавала какому-нибудь бедолаге. Миссис Кристо, вероятно, приняла рубашку просто из вежливости, чтоб не обидеть добрейшую миссис Пай, но Джули тогда, видно, был уж совсем слаб, не то нипочем не согласился бы ее надеть.

– Ты прямо какой-то невозможный, – сказал я. – Почему ты не дал позвать врача?

– Я здоров, – ответил он. – На что мне врач…

– Что-то не похоже, что ты здоров. Сразу видно, тебе самое место в больнице.

Как всегда в разговоре с Джули, меня зло взяло, и в то же время хотелось защитить и оберечь его, и представилось, как он лежал тут без сна, в ознобе, и мучился, и отказывался от всякой помощи, словно и помощь – тоже вмешательство в его нескончаемую борьбу со всеми скрытыми врагами.

– Что ж ты не дал мне знать? – сказал я.

– Мне уже лучше.

Я сел на постель, жесткую, как гранит.

– Знай я, что ты так болен, я принес бы тебе винограду или какую-нибудь книжку.

На это не обязательно было отвечать, и Джули не ответил.

– Может, тебе что-нибудь нужно? – спросил я. Я все еще не пришел в себя, страшно было на него смотреть.

Он покачал головой, не отрывая ее от подушки.

– Пойду, принесу вам по чашечке чаю, – сказала миссис Кристо. Все это время она стояла в дверях, прижав руку к груди. А теперь улыбнулась, прикрыв удлиненные глаза, словно наконец-то ей, слава богу, разрешили улыбнуться. – У меня есть пирожки с мясом, я испекла для Джули.

Я не отказался. Мне жаль было миссис Кристо не меньше, чем самого Джули, и я ничем не хотел ее огорчать.

– Какой сегодня день, Кит? – спросил Джули, когда она вышла.

– Среда.

– Дормен Уокер еще не заплатил мне за последнюю неделю в том месяце. Может, сходишь к нему, получишь?

– Придется подождать до конца недели. Он уехал в Ной на распродажу овец.

– Понятно. Но ты потом получи с него деньги и, если не хочешь больше сюда заходить, оставь в кухне на столе или отдай Мейкпису.

– Я забегу в воскресенье днем, – сказал я.

– Тебе Скребок не попадался? – спросил он.

– Несколько дней назад я его видел, он хромал по проулку за пожарным депо.

– Ему теперь все время достается, старый стал, не успевает увертываться. Оттого и хромает.

– С виду он ничего.

– Дай ему колбасы, – велел Джули. – Он, наверно, где-нибудь за кондитерской миссис Джойс. Он всегда там бродит, а она всегда старается его ошпарить.

Сроду не слыхал, чтоб Джули по своей воле произнес такую длинную тираду, да притом глаза его сверкали, щеки ввалились, он был точно одержимый.

– Я его найду, не беспокойся.

– Увидишь Билли, скажи, он может в любую минуту забрать свои инструменты, – продолжал Джули.

– Ты что ж, порвал с «Веселыми парнями»?