Димитр Начев - Неуловимый

Черт возьми, вот тебе еще одна закавыка! В этом доме отдыха, кажется, никто не спит, и я не удивлюсь, если сейчас добрая половина комнат пустует!

Леля уже меня ждала и даже сделала мне замечание:

— Ты опоздал на пять минут.

Я рассказал ей о магнитофоне доктора Эйве, она изумилась:

— Ну и ну! Час от часу не легче! И куда же направились голубчики? Почему ты за ними не проследил? Что им надо в такую пору?

— К сожалению, я не могу разорваться на части! К тому же перед атакой командир должен объяснить солдату, с кем и за что он будет сражаться. Куда мы сейчас идем, могу я узнать?

— Если тебе это в тягость, возвращайся! — последовал резкий ответ.

— И все же я должен знать, что мне нужно будет делать!

— Да ничего особенного. Сейчас мы идем, а когда поднимемся наверх, может, придется и пробежаться, чтобы прибыть вовремя на место выполнения задачи.

— Ты так выражаешься, — осмелился заметить я, — будто служила или служишь в армии. Или в милиции.

— А ты уверен, дорогой, что это не так?

Я не видел выражения ее лица; если бы мы вели этот разговор днем, то, вероятно, мог бы о чем-нибудь догадаться… Пока же я был уверен в одном — что она не из Бургаса и что не имеет никакого отношения к промышленному разведению мидий.

— Так ты что, работаешь в милиции?

— А почему бы и нет?

— Вот и я думаю, почему бы и нет! И мысленно продолжил:

«А почему не предположить, дорогая, что ты нарочно пускаешь мне пыль в глаза, что твой интерес к случаю с Царским и поварихой продиктован совсем иными соображениями? Обычно в самых запутанных, сложных для расследования преступлениях замешаны вот такие красавицы, чьи пленительные улыбки заставляют инспекторов уголовного розыска идти по ложному следу. Их водят за нос, как последних дураков, потому-то они и становятся всеобщим посмешищем».

Мы уже добрались до опротивевшего мне плато. Луна сияла на небе, как серебряное блюдечко. Леля коротко распорядилась:

— Пробежимся, дорогой мой Холмс!

Хорошо, пробежимся. Иванушка-дурачок выполняет все, что ему прикажут. Раз-два, раз-два… Мы бежали в направлении проклятого букового леса, до которого я днем так и не успел добраться. Не просвистит ли и ночью пуля мимо моей головы? Я представил себе, какие мы прекрасные мишени для опытного стрелка, присевшего за кустом с заряженным карабином, ствол которого поблескивает в лунном свете — таком поэтичном и таком коварном.

Спустя полчаса мы уже были в лесу, под кронами высоких деревьев. Оба тяжело дышали. Леля опустилась на ковер из опавшей листвы. Сверху, сквозь сплетения голых ветвей, цедился лунный свет, и лес казался призрачно-нереальным. Я решил молчать и ни о чем не спрашивать, но быть ко всему готовым. Когда мы отдышались, Леля повела меня на поляну, где находилась могила павшего от руки злодея торговца Сиркова, на которой стоял каменный крест.

— Здесь, — сказала она, — будет наш секретный пост. Метрах в десяти от креста, возле деревьев, темнели заросли уже засохшего папоротника.

В одном месте было вытоптано углубление наподобие волчьего логова. Явно, что здесь лежали и до нас.

— Отсюда видна вся поляна, а нас можно обнаружить только если наступишь. Тебе нравится?

— Это с какой стороны взглянуть.

— Что ты имеешь в виду?

Я притянул ее к себе и хотел поцеловать, но наткнулся на твердый локоть:

— На посту запрещено.

— Хорошо, — не выдержал я. — Для чего мы здесь? Что сторожим? Надгробный памятник?

— Увидишь.

— Я должен знать, Леля! Это нечестно!

— Тише! — одернула она меня. — Надеюсь, что этой ночью или самое позднее завтра тебе все станет ясно. Точнее — всем нам. Во всех деталях. Пока я знаю только одно. Этой ночью сюда придут и захотят раскопать могилу убитого. От нас требуется только одно: смотреть и слушать.

— Зачем будут раскапывать могилу?

— Искать сокровище Царского.

— Сокровище?!

Я был ошеломлен. Теперь еще и сокровище! Эта девушка явно не в своем уме. Она зашептала мне на ухо:

— Ты не задавал себе вопроса, кому нужна смерть Царского? Точнее — почему? Ответ настолько прост, что и ребенок может сообразить. У Царского были деньги, вернее — золото, награбленное на протяжении многих лет. А где золото, там и преступление.

— Все это глупости, Леля. Кто в наше время обладает сокровищами? Где ты наслушалась этих небылиц?

— Все село об этом говорит.

— И мы потому здесь, что поверили слухам? Господи…

— Царский был известным разбойником. Убивал, грабил, копил богатство. Сельчане спрашивают себя: где все это? Дом, в котором он жил, достался ему в наследство от отца. Дачи, машины, вкладов в сберкассу у него не было.