Димитр Начев - Неуловимый

Но встретиться с Андоновым мне не удалось. Он как сквозь землю провалился. Я стучал по трубе парового отопления и ночью, и утром, но ответа не было. Напрасно бродил я по саду в надежде, что он появится и сядет на скамейку, на которой мы обычно беседовали. Леля заметила мое напряжение и с подозрением спросила:

— Что с тобой, Ваньо? Могу ли я тебе помочь?

— Ничего, Леля. Это от недосыпания. Ты пойдешь на похороны?

— Нет, дорогой, ни в коем случае! Я не люблю таких зрелищ. Но ты иди.

— А ты что будешь делать? — спросил я ревниво. — Спать. Буду спать весь день, потому что вечером и у тебя, и у меня будет много дел.

— У тебя — да, но у меня, дорогая, вряд ли. Я думаю, что мне уже пора приостановить свою любительскую сыскную деятельность. Для этого есть люди, которым платят.

Она удивленно взглянула на меня:

— И ты думаешь, что я отношусь к их числу?

— Нет, не думаю.

— Честное пионерское?

— Откровенность за откровенность, Леля. Разве я знаю, что ты думаешь и чего не думаешь? Разве знаю, куда ходишь, что делаешь и почему? Если хочешь, чтобы мы остались друзьями, давай переменим тему!

— Ну ладно, Ваньо, — рассердилась она и повернулась, чтоб уйти. — Желаю приятно провести день!

Разговор этот произошел в восемь утра. Похороны были назначены на десять, и я не знал, как мне убить эти два часа. Все же, рассуждал я, Андонов должен был со мной поговорить. Он обещал, что сегодня я все пойму. Где же это произойдет? На похоронах? Хорошо, посмотрим.

Я курил уже третью сигарету, сидя на скамейке рядом с кипарисом, когда услышал, что кто-то меня зовет:

— Ваньо! Эй, Ваньо!

Одно из окон флигеля было открыто, голос шел оттуда.

— Иди сюда, Ваньо!

Было ясно, что меня зовет жена директора, но как она могла узнать, что я сижу на скамейке, если угол между скамейкой и окном был не больше тридцати градусов?! Я подчинился, поднялся по ступеням, пошел в знакомую прихожую и постучал в дверь.

— Входи же! — нетерпеливо отозвалась она.

Ее коляска стояла у окна, но была уже обернута ко мне. Я подошел к Любе, наклонился и поцеловал протянутую мне руку. Люба ласково шлепнула меня по щеке:

— Как тебе не стыдно забывать старых друзей! Я невпопад отозвался:

— У меня совсем не было свободного времени.

— Было только на то, чтобы бегать по горам с разными фифами!

Значит, она видела меня с Фифи. Интересно, как она узнала, что я сижу на скамейке.

Она, как всегда, прочла мои мысли — как ясновидица из Петрича, ей-богу:

— Я все отсюда вижу, дружок. Посмотри!

Резким движением она повернула коляску, к окну.

— Смотри!

Створки окна были распахнуты наружу, и в них отражались обе половины сада перед зданием.

— Вы все у меня на мушке, — звонко рассмеялась она. — Поэтому не увиливай, а рассказывай все как есть!

— Что рассказывать?

— Как ты провел вчерашний день. Это правда, что в тебя стреляли, как в зайца?

Этого я не ожидал и не мог соврать.

— Откуда ты знаешь, Люба? Кто тебе сказал?

— Одна птичка, Ваньо. Она все мне рассказывает в отличие от тебя. А твой друг не пришел сегодня утром, а?

И о моих встречах с Андоновым ей известно! Меня аж пот прошиб от удивления. Она снова засмеялась, но на этот раз коротко и нервно:

— Открой-ка розовую коробку, дорогой! Открой, открой, фельдфебеля нету!

— Так рано?

— Для меня все едино — рано или поздно… Для инвалида нет разницы — день или ночь. И лед, пожалуйста, принеси.

Я выполнил ее просьбу. В коробке лежала непочатая бутылка виски известной марки. Пока я отвинчивал колпачок, Люба заметила:

— Как видишь, у меня есть более верные друзья, чем ты! А ты не выпьешь? Не бойся, немножко виски тебе не повредит, наоборот — расслабишься. А это тебе нужно — ведь вы же собираетесь именно сегодня поймать преступника.

Черт возьми, эта женщина и впрямь ясновидица!

— Сегодня?!

— Не притворяйся дурачком, дорогой, я же знаю, что в десять ты пойдешь на похороны и ждешь, что там случится бог знает что. Но, уверяю тебя, ничего там не случится. Райна — да будет земля ей пухом! — ушла от пас слишком рано, а вы ломаете себе голову над тем, что всем ясно. Тот, кто задушил Царского, задушил и ее.

— А ты знаешь, кто это сделал?

— Конечно, знаю! Ее муж, кто ж еще. У Царского было много денег, золота, оно не может остаться в земле. Он приедет на похороны?

— Откуда я знаю!

— А твой друг не знает? Не смотри на меня так, ну этот твой Марчев?

— Я не видел его уже два дня.