Джон Болл - Душной ночью в Каролине

Гиллеспи подошел к своей машине, с трудом сел за руль и круто развернулся так, что машину занесло. Через шесть минут он подъехал к ночному бару, где привел в смятение бармена Ральфа своими размерами, когда усаживался на табурет у стойки.

— Я хочу «завтрак на ранчо», — приказал он.

Бармен кивнул и принялся готовить яичницу с беконом и тосты, которые вскоре подаст вместе с пшеничными булочками и кофе. Все вместе это составляло «завтрак на ранчо». Стараясь услужить, он впопыхах размазал желтки двух яиц по сковороде, быстро соскреб их и разбил другие. На сей раз получилось красиво, как и положено. Гиллеспи тем временем поглощал кофе, одну чашку за другой. Когда Ральф подал ему еду, он уже допивал третью. Наконец шеф полиции покончил с едой и расплатился, не оставив чаевых, а бедный бармен изнывал от жажды. Он налил в стакан воды и с трудом вылил в глотку, поскольку у него дрожали руки. Гиллеспи во время еды не произнес ни слова, но складки на лбу свидетельствовали о происходящем в его голове сложном мыслительном процессе.

Обратно Гиллеспи ехал медленнее. После восхода солнца на шоссе появились машины. Но осторожничал он не только как шеф полиции, которому предписывалось следить за соблюдением правил движения, а скорее потому, что был погружен в размышления над создавшейся ситуацией.

«И как же ты собираешься искать убийцу? — спрашивал он себя. — Разумеется, начинать надо с выяснения, кому убитый перешел дорогу, но тут ведь, кажется, обычное ограбление».

Насчет убитого ему было известно лишь то, что он дирижер симфонического оркестра и, по слухам, имел обыкновение набивать свой бумажник деньгами. Но этого бумажника на шоссе при нем не оказалось. Как же, черт возьми, найти паскудника, который ночью, без единого свидетеля, трахнул дирижера по затылку чем-то тяжелым и смылся с его деньгами? Как найти этого ублюдка, которому захотелось иметь денег больше, чем положено, и как вообще опознать эти деньги, даже если они каким-то чудом найдутся? Ведь номера серий неизвестны и вообще ничего не известно, кроме того, что деньги существовали. Если бы посреди шоссе случайно разлили цементный раствор и преступник вляпался бы в него и оставил отчетливые следы, тогда другое дело. Но ведь этого нет? Вообще нет никаких следов. Что же, черт возьми, делать?

Можно, конечно, позвонить, попросить прислать опытного детектива, но тут ведь уже есть такой, будто упал с неба. Одна беда — чернокожий.

Гиллеспи решил все же заехать домой и свернул направо.

Побрившись, он вместо душа оросил подмышки дезодорантом, причесался и направился в участок. На улицах к тому времени уже было довольно оживленно. По дороге Гиллеспи твердо решил отправить Тиббза восвояси как можно скорее. Предлагая его в помощь, парни из Пасадены, похоже, шутили. Кто поверит, что цветной способен на что-то такое, чего не может он, Билл Гиллеспи?

Приободренный этой мыслью, шеф городской полиции решительно прошагал в здание участка и остановился у дежурного.

— Где Тиббз?

Дежурный дневной смены, разумеется, был в курсе дела.

— Думаю, сэр, он все еще в морге, осматривает труп.

— Все еще осматривает! — взорвался Гиллеспи. — Человеку проломили камнем череп. С чем там, черт возьми, так долго разбираться?

— Когда я перед сменой заглянул туда на минутку, — сказал дежурный, — то он доставал грязь из-под ногтей убитого. Увидел меня и спросил, есть ли у нас микроскоп, и я ответил, что нет. Потом он снял с пальца убитого кольцо и принялся разглядывать, что там написано внутри. Тут я вышел, чтобы заступить на дежурство.

У кабинета ждал Сэм Вуд.

— Я решил, сэр, не уходить до вашего прихода, — пояснил он. — На случай, если вы захотите что-нибудь спросить или приказать задержаться в участке.

На мгновение в Гиллеспи проснулось что-то человеческое.

— Вот это правильно, Вуд, молодец, ценю, — выдал он со странной сердечностью. — Садись, и давай поговорим о нашем цветном приятеле, полицейском Вирджиле Тиббзе. Как он тебе?

— У парня есть мозги, — произнес Сэм, садясь. Затем, видимо, испугавшись смелости своего заявления, добавил: — Во всяком случае, он не боится иметь дело с трупами.

— Кажется, он сказал, что его с души воротит осматривать трупы, — заметил Гиллеспи.

— Я понял так, что ему не нравятся убийства.

— Так это же его работа.

Их беседу прервал сам Вирджил Тиббз, появившийся на пороге кабинета.

— Прошу прощения, джентльмены, — проговорил он, — подскажите, пожалуйста, где можно умыться?