Гуннар Столесен - Ночью все волки серы

— Тебе того же, Веум.

Я положил трубку.

Через неделю в газете появилось сообщение о смерти. Оно было настолько кратким, насколько это только возможно:

Наш старый друг

Ялмар Нюмарк

Скоропостижно скончался в возрасте 70 лет.

Друзья и коллеги.

Похороны должны были состояться на следующий день.

Я вырвал объявление из газеты и положил его на середину письменного стола рядом с огромной грудой бумаг и документов, относящихся к тем делам, с которыми я работал. Оно лежало рядом с ними и в то же время совершенно отдельно.

В день похорон Нюмарка в очередной раз вернулось тепло. Небо натянуло на себя серое облачение, а в воздухе появилось какое-то скорбное ощущение бабьего лета. Погода вполне соответствовала предстоящему событию.

У меня под ногами скрипел гравий, которым были усыпаны дорожки между могилами. Старые могильные камни стояли, слегка отклонившись назад, словно старики, вынужденные ходить в корсетах.

Буквы, высеченные на них, посылают во Вселенную свои короткие послания: имя и две даты, между которыми целая жизнь. Все и ничего. Горсточка букв и восемь цифр. Все печали и все радости. Вся боль и все счастье. Любовь и разочарования. Нежность и одиночество. Обо всем этом ни слова. Все это скрывается где-то там, за именами, в земле под покосившимися камнями, ворохами цветов и заросшими тропками между могил.

У часовни стояла горстка людей. Среди них был и начальник уголовной полиции, но никто не подумал нас друг с другом познакомить. На вид это был типичный бюрократ в очках с толстыми стеклами. А рядом Вадхейм, его лицо выражало еще большую скорбь, нежели обычно. Я увидел и других служащих полиции, большей частью пенсионеров. Якоб Е. Хамре примчался запыхавшись в последнюю минуту, волосы у него были взлохмачены, ветер трепал полы его пальто. В часовне в белом гробу лежал Ялмар Нюмарк. В назначенное время мы все вошли в часовню: я насчитал одиннадцать человек, ни одной женщины и, за исключением Хамре и меня, ни одного человека моложе пятидесяти лет.

Сообщение о смерти Нюмарка лишь подтвердило, каким одиноким он был всю свою жизнь. Никакой родни, никаких имен, только безликие «друзья и коллеги». Гроб был украшен венком от полицейского ведомства и двумя букетиками. Один из них от меня.

Пастору было под шестьдесят, и речь он произнес безликую, как будто размноженную на ксероксе. И если кто-то из присутствующих расчувствовался, то уж никак не под ее влиянием.

Под конец он посыпал гроб землей: «Из земли ты вышел, в землю возвратишься…» Рабочие потянули за нужные веревки, и гроб с телом Ялмара Нюмарка исчез под полом потом его кремируют, прах пересыплют в урну и установят в каком-либо подобающем месте. Здесь он будет покоиться, пока это место не понадобится для кого-то еще, могила не будет сровнена с землей, и от него не останется уже ничего, только имя в списке. Его покой будет сторожить тяжелая отвесная кладбищенская стена; в течение четверти столетия или около того, на него будут падать дождь и снег, новые люди будут умирать и толпиться вокруг, как будто собираясь в общий небесный хор, быть может, и я сам присоединюсь к этим рядам, прежде чем могилу Нюмарка сровняют с землей. Нам ничего неведомо о смерти: когда она придет и откуда ее ждать. Автомобиль из-за угла, подушка на полу… И вот она уже здесь, таинственная и могущественная, неотвратимая, как осенний шторм, вечная, как смена времен года.

Как всегда бывает в подобных случаях, кто-то замешкался у часовни. Я поздоровался с некоторыми старыми коллегами Нюмарка. Многие из них давно не встречались с ним, но все равно ощутили грусть в связи с его смертью.

Я подошел к Хамре, он дал мне понять, что спешит. Окинул меня недовольным взглядом, словно я олицетворял его больную совесть.

Я спросил:

— Ну что, есть новости?

Когда он отвечал, я заметил бледную напряженную складку у его рта.

— Нет никаких оснований тратить драгоценные усилия наших сотрудников на расследование этого дела, Веум. Ничто не указывает на факт преступления, вероятно, злополучное стечение обстоятельств, только об этом может идти речь. Причина смерти действительно — сердечная недостаточность. Нет никаких следов удушения, которые должны быть, если бы в качестве орудия преступления была использована подушка. Те два санитара из больницы не могут ручаться, что они оставили тогда дверь квартиры открытой; напротив, они очень сомневаются в этом.

— А коробка с бумагами…