Ольга Володарская - Убийство в стиле ретро

— По этому он решил убить свекровь? — спросил Стас, поглядывая на застывшего Бергмана, все надеялся на какую-то реакцию, но тот по-прежнему не шевелился и, кажется, даже не моргал.

— Совершенно верно. Он как рассчитал: либо сразу после получения женой наследства — он не сомневался в том, что наследницей станет именно она — разведется, тогда половина добра будет его по закону, либо (если коллекция попадет жене в руки не официально) просто часть его украдет. Был еще один вариант: драгоценности у старухи в доме, и тогда, убив ее, он просто их присвоит.

— А что там с ножом? — опять вернулся к этому вопросу Головин.

— О! Эти два чудика, в смысле, Бергман и Шац, решили, что, убив Элеонору моим ножом (чего уж теперь скрывать — нож мой), убьют еще одного крупного зайца. То есть Волка. Иначе говоря, меня.

— Они решили вас подставить?

— Меня подставить трудно, это они понимали, но рассудили так: если меня и не обвинят в убийстве, то, по крайней мере, заподозрят…

— То есть они хотели отвести от себя подозрение?

— Я так понимаю…

— Зачем это Шацу?

— Он меня до печенок ненавидит, — плотоядно улыбнувшись, сообщил Вульф. — Козлина старый! Провернули мы с ним пару делишек, о которых он сейчас забыть хочет, а не даю. Вот и бесится…

— Я так и не понял, Шац с Бергманов были заодно?

— План они разработали вместе, но исполнителем был Бергман… — Эдуард Петрович, прищурившись, глянул на Алекса. — Не так ли, Александр Геннадьевич?

Бергман, наконец, отмер — дернулся, как в конвульсии.

— Так и будем молчать? — зло спросил Вульф.

Алекс посмотрел на Новицкого совершенно безумными глазами и чуть слышно спросил:

— Что вы от меня хотите?

— Признания.

— Ваше обещание остается в силе?

— Содействия не обещаю, но невмешательства гарантирую.

— Другими словами, вы клянетесь, что в тюрьме меня не убьют?

— Если убьют, то не по моей просьбе…

Бергман всхлипнул, уронил голову на грудь. Пока он сидел так, Эдуард Петрович подошел к видеокамере, включил ее, навел на окаменевшего Алекса.

— Хорошо, — сипло, как астматик, прошептал Бергман. — Я признаюсь… Элеонору Григорьевну убил я.

— А Голицыну?

— Ее тоже…

Елена Бергман, до сих пор сидевшая рядом с мужем, отшатнулась от него, как от чумного. А Алекс, жалко улыбнувшись, сказал:

— Я любил тебя, Лена… По своему любил… Если бы я не встретил Дусика, все бы у нас было хорошо…

Елена отвернулась, на ее лице читалась гадливость, а Алекс продолжил:

— Я убил Элеонору без сожаления, я знал, какой она была змеей… К тому же она не мучилась — я нанес ей точный удар в сердце… — Он провел трясущимися руками по лицу. — Голицыну мне было жальче, но я должен был вытрясти из нее сведения…

— Вытряс? — спросил Вульф, брезгливо глядя на Алекса.

— Нет… Пожалуй, она ничего не знала… Сказала только, что от коллекции, скорее всего, ничего не осталось, кроме нескольких безделушек, типа, яйца Фаберже и каких-то дурацких подстаканников, но я ей не поверил… Я знал, что драгоценности существуют! Еще я был уверен, что они спрятаны где-то рядом… Может, даже в квартире… — Его глаз задергался, рот съехал на бок. И этот нервный тик удивительно быстро состарил лицо Алекса: теперь это был не моложавый франт, а потасканный старикан с крашеными волосами и тщательно увлажненный морщинистой кожей. — Я не догадался обыскать ее… Так что, господин Вульф хоть в чем-то ошибся…

— Это вы пытались отравить Аню? — задал вопрос Петр.

— Мне ничего не оставалось… Я знал, что в случаю ее смерти, имущество Элеоноры унаследовали бы ее дети: сын и дочь…

— Вы рисковали, — заметил Петр. — За вами могли следить, как за мужем подозреваемой.

— Я понимал это, но не мог ждать!

— Почему?

— Потому что на Ленином горизонте опять замаячил Отрадов … — Алекс с такой ненавистью глянул на Сергея, что тот даже опешил. — Прискакал в Москву и начал обхаживать свою давнюю любовницу… А Лена повелась, я сразу это понял… А еще я понял, что если их отношения будут развиваться, то развод мне обеспечен… И в этом случае мне достанется только дом, мебель и старая собака Дуля. А фамильные драгоценности, ради которых я пошел на убийство, попадут в загребущие руки Отрадова. — Он шумно втянул носом воздух, порциями выдохнул, вслед за последним выдохом из его рта вылетели слова. — Косвенно в смерти Элеоноры виноват именно он…

— Что вы имеете в виду? — встрепенулся Головин.

— Я давно задумал убить Элеонору. Сразу, как решил для себя, что люблю Дусика и хочу быть с ним до самой смерти… Потому что Денис не из тех, кто согласен на рай в шалаше… Я, кстати, тоже… — он привычным жестом покрутил на пальце толстый платиновый перстень. — Я узнал адрес Элеоноры…