Чингиз Абдуллаев - Проступок сыщика

Она поднялась и быстро вышла в коридор. И оба гостя услышали громкий голос ее отца.

– Я попросил тебя приехать сюда со своей женой. И не смей со мной спорить.

Вейдеманис взглянул на свого напарника.

– Кажется, они ссорятся. Сын решил отстоять свое право на независимость.

– Подождем, пока они закончат ссору, – предложил Дронго.

Раздались еще несколько громких криков, и они увидели, как по коридору прошел красный от возмущения Алексей, который направился к выходу и выскочил за дверь, громко хлопнув дверью. Следом за ним из кабинета вышел его отец.

– Придурок, – громко сказал Трегубов-старший, – нашел время и место отстаивать свою независимость.

Он повернулся, вспомнив про гостей. Вошел в гостиную.

– Вы все слышали?

– Только ваши громкие голоса, – тактично ответил Дронго, – мы разговаривали с вашей дочерью, и дверь была закрыта. Я думаю, она тоже ничего не слышала.

– Я приказал Алексею приехать ко мне вместе с женой, чтобы вы могли поговорить с этой дикой азиаткой. Но вместо этого он заупрямился и сказал, что не разрешит допрашивать свою жену, которая ни в чем не виновата. Представляете? Как будто моя жена в чем-то виновата. Я просто хочу установить истину, а он считает, что я желаю обвинить в утечке информации. Либо его, либо его жену. А зачем мне это делать намеренно?

– Он отстаивает свое право на независимость, – сказал Дронго, – сделайте скидку на его возраст. Вспомните, сколько ему лет.

– А он не должен помнить, что он мой сын и я его отец? – зло спросил Вадим Олегович. – Или он думает, мне приятно, что вы приехали сюда и копаетесь в грязном белье моих родных? Извините за грубость, – сказал он, чуть остывая и понимая, что напрасно произнес слова о грязном белье.

– Пока мы не нашли ничего, что могло бы вызвать у нас настороженность или тревогу, – сообщил Дронго, – хотя некоторые факты показались нам интересными. На сегодня мы закончили нашу работу на вашей даче. Надеюсь, завтра мы продолжим ее. Скажите, за несколько дней до того, как вы говорили о своей заявке, у вас дома не было никого из посторонних?

– Нет, конечно. В наш дом не пускают посторонних, – убежденно произнес Трегубов, – сюда приезжают только знакомые люди. Даже Каплан был на нашей даче не так много раз. И мой сын тоже не может похвастаться, что является частым гостем.

– Чалмаев ничего не говорил вам после проверки на даче?

– Нет. Сообщил, что ничего не нашли. На следующий день принес подписанный акт. А почему вы спрашиваете? У вас появились какие-то подозрения?

– Пока нет. А сейчас разрешите нам уехать.

– Может, выпьете кофе или чай? – предложил Вадим Олегович. – Или что-нибудь покрепче? Коньяк? Виски?

– Нет, спасибо. В следующий раз. У нас еще много работы сегодня ночью. Будем искать сообщения в Интернете и на различных сайтах, – пояснил Дронго. – До свидания.

Они пошли к выходу. Трегубов проводил их до машины, стоявшей у дома. Кивнул на прощание. Было заметно, как он расстроен. Очевидно, сказывалась ссора с сыном. Они уселись в салон автомобиля, и машина мягко отъехала от дома Трегубовых.

– Валера, – обратился Дронго к своему водителю, – едем домой. По дороге можем высадить Эдгара.

– Хорошо, – кивнул водитель. Он работал с Дронго уже много лет.

– Там что-то произошло, – убежденно произнес Вейдеманис, когда они уже отъехали от дачи.

– Чалмаев сказал, что хозяин дачи был в курсе. В курсе чего? – спросил Дронго. – И почему он ничего не сказал самому Трегубову? Если бы девочка не услышала, мы бы об этом не узнали.

– Девочка тоже пытается самовыражаться. Опасный возраст, знаю по своей дочери, – вспомнил Вейдеманис, – в этом возрасте они все бывают плохо управляемыми.

– Как и его сын, который считает оскорбительными наши допросы. Хотя его сестра сказала, что он вполне может сотворить подобную пакость. Подложить микрофон в комнату. Предположим, что он это сделал и его нашли люди Чалмаева. Тогда почему они молчат? И почему сам Чалмаев ничего не сказал? Слишком много вопросов. И слишком мало ответов. Уравнения со многими неизвестными.

– Сестра его не очень любит, – согласился Эдгар, – она понимает, что он ненавидит ее мать, когда-то отнявшую их у первой семьи. Если, конечно, это сделала именно она.

– Со своим первым мужем она развелась в девяносто втором, – напомнил Дронго. – Ей тогда шел двадцать первый год. Она и сейчас красивая женщина. Представляю, какой она была тогда, когда выходила замуж за Трегубова в двадцать четыре. И вполне возможно, что именно она стала причиной развода самого Вадима Олеговича с его первой супругой.