Владимир Колычев - Смертельные чары

– Меня подробности не интересуют. Мне главное Катерину найти.

– Я все понял, Федор Георгиевич.

Ольгин попрощался и поехал к Урицкому, а Федор, второпях перекусив, отправился в город.

Если есть женщины, которых украшает траур, то Тамара Молодова была одной из них. Траурная лента на лбу казалась не символом скорби, а всего лишь элементом прически. Черная шелковая рубашка с длинным рукавом и того же цвета джинсы в обтяжку были надеты словно для того, чтобы скрыть намечающуюся полноту в фигуре.

Гроб с телом уже погрузили в специальный автобус, но Тамара не захотела ехать в нем. Она направлялась к своей машине, когда путь ей перегородил Старостин.

– Одну минутку, Тамара Борисовна, – как бы виновато улыбнулся он.

– А-а, это вы… – тускло взглянула на него женщина.

Федор помешал ей – ведь мужа куда-то увозят, она должна следовать за телом, а тут препятствие на пути. Но взгляд у нее хоть и недовольный, но раздражения в нем нет. Не очень-то она хотела сопровождать тело, напрягал ее весь этот ритуал, и появление Федора она восприняла как возможность перевести дух.

– У вас есть время, – сказала она, доставая из сумочки сигарету.

– Где прощание с Алексеем Иннокентьевичем будет? – спросил Федор.

– В церкви. И прощание, и отпевание.

– И сразу похороны?

– Да, и сразу похороны. А что?

– Ну, обычно тело дома одну ночь держат.

– Во-первых, это не ваше дело, товарищ капитан, – с едкой иронией проговорила Тамара, – а во-вторых, труп сколько времени в морге провел?.. То-то же! Давно пора земле предать.

Федор понимающе кивнул. Труп криминальный, поэтому его так долго не выдавали родственникам. Что ж, у Тамары есть моральное право торопиться.

– А хоронить где будете?

– Здесь, в Замятске. А что?

– Я почему-то думал, что в Москве.

– У Леши здесь родители похоронены.

– Выходит, он отсюда родом.

– Нет, он во Владивостоке родился. А отец отсюда. Отец военным был, когда на пенсию вышел, сюда вернулся. Что здесь непонятного?

– Да нет, все понятно… Значит, он поселился в Подречной, чтобы поближе к родителям быть?

– Вы удивительно догадливы! – съязвила Тамара. И, отшвырнув сигарету, направилась к своей машине. Дескать, разговор закончен.

– А с вами он здесь, в Замятске, познакомился?

Она замерла, несколько мгновений постояла в раздумье и резко развернулась к Федору:

– С чего вы взяли?

– Ну, вы же местная. В колледже здесь учились.

– Да, училась. А что?

– С Катей Урицкой… Извините, тогда она была Катей Викторовой… С Катей Викторовой вы дружили.

– Вам какое до этого дело?

– Но ведь дружили?

– Ну, допустим… Зачем вам это знать?

– Затем, что Катя пропала.

– Как это пропала?

– Вчера ушла на работу и пропала.

– Жаль, конечно. Но я здесь при чем? – спросила Тамара, внимательно глядя на Федора.

– Ну, может, она у вас… Вы же здесь сегодня ночевали? Здесь, в Замятске…

– Откуда вы все знаете? – заметно занервничала она.

– Где вы ночевали?

– Ну… Мама у меня здесь живет. У нее я ночевала. А что?

– Да нет, ничего… Мама у вас здесь, и вы неподалеку живете. Хотя больше в Москве. И брат у вас в Москве, – вспомнил Федор.

– Я не понимаю, к чему вы клоните.

– Да нет, ни к чему не клоню. Просто брата вашего не увидел, потому и спросил. Где брат ваш? Почему не приехал?

– Ну, во-первых, вас это не касается, а во-вторых, в пути он. Из Москвы едет. Скоро будет. Все, еще вопросы есть?

– Меня Катя интересует. Как вы думаете, Тамара Борисовна, где она может быть?

– Это не ко мне.

– Жаль. Я думал…

– Что вы думали? – резко спросила она с целью пресечь разговор.

– Ну, может, она хотела поддержать вас в трудный час и здесь с вами ночь провела.

– Не было ее здесь. И где она, я не знаю.

– Ну, тогда извините…

– Я завтра дома, в Подречной буду. Или послезавтра. Если у вас какие-то вопросы, заходите, постараюсь ответить…

Не прощаясь, Молодова повернулась к Старостину спиной и направилась к своей машине. Что ж, она действительно спешила, и у него не было морального права ее задерживать.

Не нашел Федор Катерину через Тамару, но ведь не особо на то и рассчитывал, поэтому о потерянном времени не жалел. Ведь он собирался убить двух зайцев – и с Молодовой поговорить, и с Голиковой. Первый выстрел оказался холостым. Каким будет второй?

Ровная штукатурка на стенах, свежая побелка, полы дощатые, кровать с деревянной спинкой, туалет за фанерной перегородкой. Холодильник в камере, вентилятор, телевизор. И Надежда одна, без неудобных соседей. Но все-таки это тюремная камера, и витающий здесь дух безнадежности угнетал сам по себе.