Патриция Вентворт - Элингтонское наследство

Она опять закрыла глаза, и ей вспомнилось все как было. Да, она тогда ужасно испугалась, но не потеряла сознания. А Джимми?.. Джимми вообще не испугался…

Ничуть! Как странно, что все это вспомнилось теперь!

Джимми, весело танцующий по краю крыши. А потом его схватил отец, и послышался жалобный плач. Плач ребенка, которому больно. После этого Джимми никогда больше не был ни доверчивым, ни веселым.

Миссис Моттингли притянула сына к себе и прошептала:

— Ты спасен, Джимми… Ты спасен!

В это время к ним подошел молодой человек, один из подчиненных мистера Моттингли.

— Такси ждет, мистер Моттингли, — сказал он.

— Благодарю вас, Лингборн. Мы сейчас придем.

Кэти, отойдя в сторону, видела, как они прошли мимо. Все кончилось великолепно! Она была так рада и за миссис Моттингли и за Джимми. Кэти повернулась, направляясь к выходу, и тут ее нагнал мистер Моттингли.

— Я оставил жену на попечении сына и мисс Силвер.

Мне хотелось поблагодарить вас, моя дорогая.

Щеки Кэти вспыхнули от смущения.

— О мистер Моттингли!

— И я хотел бы, чтобы вы знали: мы просим вас не оставлять Джимми. Ваш дом — как раз то, что ему так необходимо: общество молодых людей, веселье, шутки.

Мы надеемся, что вы как-нибудь к нам заглянете. И вы, и Лэн. Вы придете, не правда ли?

— С большим удовольствием, мистер Моттингли.

— Моя жена тоже очень хотела бы, чтобы вы пришли.

Мы воспитывали сына слишком строго… Теперь я понял это. Если натягивать узду слишком туго, конь будет нервным… — Он оборвал фразу и продолжил, чуть улыбнувшись:

— Удивлены, да? Но я вырос на ферме, и намять о прошлом иногда возвращается, особенно, когда вы чем-то очень растроганы… До свидания, дорогая!

Попрощавшись с Кэти, он присоединился к жене и сыну.

В Элингтон-хаусе Дженни ждала новостей. Мисс Силвер, конечно, позвонит. Дженни это знала, как, впрочем, знала и то, какими будут новости. Но если предположить… только предположить… Она отогнала эту мысль. Не стоит даже предполагать, что из-за какого-то рокового невезения Джимми Моттингли не будет освобожден. Но все-таки хорошо было бы знать, что все позади, что можно забыть прошлые несчастья и переключиться на что-то более приятное.

Эти несколько дней были мучительно тяжелыми. Не окажись рядом Ричарда и мисс Дэйнсворт, ей было бы еще тяжелее. Остаться одной наедине со всем этим ужасом, пытаясь загородить собой девочек. А Ричард и мисс Дэйпсворт и защищали, и прикрывали от бед ее саму — старались изо всех сил. Стоило только подумать, что было бы, останься она одна, голова шла кругом. Конечно, все равно справилась бы, человек на многое способен, когда нет иного выхода… И все же она была бесконечно рада, что ей не пришлось воевать с трудностями одной. По правде говоря, очень сложно было бы справиться с напористой мисс Кремптон.

Однако присутствие мисс Дэйнсворт сразу охладило праведный пыл мисс Кремптон, а появление Ричарда окончательно смутило и обезоружило. Теперь, когда она была «укрощена», Дженни даже испытывала к ней жалость. Невозможно воспринимать человека по-прежнему, если тебе вдруг открылась какая-то его слабость. Это трудно выразить словами, но главное, что она есть — жалость. А почему — это не столь уж существенно.

В комнату вошел Ричард, и Дженни протянула ему обе руки.

— Боже, как они там долго, — сказала она с легкой тревогой в голосе. — Л вдруг произойдет что-то непредсказуемое, что-то… не так?

— Все будет нормально! Не придумывай всяких глупостей, малышка! Что может быть не так?

— Я не знаю… Мисс Силвер обещала позвонить, когда все кончится.

— Значит, обязательно позвонит! Мне нравится мисс — Силвер. Она тверда и несокрушима как скала.

— О Ричард! Так обычно говорят о невозмутимых здоровяках с румянцем во всю щеку и с глазами немного навыкате! Мисс Силвер — совсем другое дело: опрятная, старомодная леди, чем-то напоминающая гувернантку. Правда, мне никогда не приходилось с ними встречаться. Теперь люди гувернанток не нанимают, но я читала о них в старых книгах Гарсти. Нет, мисс Силвер особенная! Она ни на кого не похожа.

— Вот это верно, — Ричард сел рядом с Дженни и обнял ее. — Успокойся, моя радость! Все будет отлично. Я уверен.

— Я все думаю… о ней, — сказала Дженни.

— Неужели о миссис Форбс?! Не надо, дорогая!

— Я ничего не могу с собой поделать. О Ричард, позволь мне выговориться! Все это так ужасно. А самое ужасное, что никто по-настоящему ее не любил и не грустит по ней. Картер плакала тогда, на дознании. Она всегда ею восхищалась, но в общем-то по-настоящему не любила. И друзья миссис Форбс… Я не верю, что хоть кто-нибудь из них любил ее. Конечно все были в шоке, когда она застрелилась, но чтобы искренне о ней горевать — этого не было…